Выскажу кому-то покажущуюся на первый взгляд кощунственной мысль.
Думаю, что многие после этого события решат зайти туда, чтобы просто помолиться
Об оскорбленных чувствах верующих.
На самом деле «Пусси райот» сделали провиденциально очень хорошее дело, сами того не желая и не планируя, хотя предусмотреть было можно.
Грязная выходка не столько осквернила, сколько освятила храм.
И вот почему.
Что такое был храм Христа Спасителя лужковской постройки в глазах большинства даже православных верующих до февраля 2012 года?
«ХХС».
«Новодел».
К тому же – на месте взорванного действительно великолепного храма Тона.
Бездушная резиденция официозного православия.
Место, где рядом можно купить крестик, повесить на мосту замочек и т. д.
«Пляски и банкеты на цокольном этаже».
Место отпевания Ельцина.
Впечатляющее архитектурное оформление расположенного рядом скверика с фонтанами.
Телетрансляции из него праздничных богослужений, как понимаете, официозности и отчужденности от «чувств верующих» не убавляли, а прибавляли.
Даже принесение пояса Пресвятой Богородицы ситуацию принципиально не изменяло, поскольку все понимали, что то же событие было бы и в любом другом храме, куда бы его принесли.
С освященным бдениями во время войны и гонений Елоховским, с выжившими небольшими приходскими церквушками, с Покровским монастырем, где люди сутками выстаивают «к Матронушке», конечно, не сравнить.
- Часть культуры народа
- Аркадий Мамонтов: Слом эпох
- Протоиерей Димитрий Смирнов: Заботиться о Церкви
- Вениамин Роднянский: Гражданская анафема
И вот кощунственная выходка эту ситуацию незаметно, но решительно переломила.
Это теперь не «ХХС», а наш храм.
Тот храм, на который посягнул враг и который надо от него защитить.
Тот храм, где проливались невидимые слезы тех, кто поражен был и самим кощунством, и последовавшей за ним волной беснования.
Тот храм, который стал символом борьбы.
А недавняя выходка психа с чернилами необходимость этой защиты закрепила.
Так то, что не имело внутреннего значения для людей, казалось пустой формой, симулякром храма (понятно, что тут речь идет не о литургической стороне дела, литургически любая хоть маленькая сараюшка, хоть цех огромного завода – церковь с той минуты, когда там положены кости мучеников и освящен престол), то оказалось религиозным символом высочайшей интенсивности.
Так примерно, как деревня Бородино или деревня Крюково, дотоле никому не известные, в тот самый час когда у них пошла битва с врагом, превратились в священные символы.
Тут же было хуже – место всем известное, но отнюдь не всеми воспринимавшееся всерьез. Вплоть до разговоров про «это не храм, это торговый центр».
И вот через посягательство на него в храме проявился именно храм, и он открыл себя нашим глазам как дом молитвы.
Сегодня у меня было дело на Патриаршем мосту, и я проходил мимо храма и испытывал острейшее сожаление, что он уже закрыт и я не могу зайти и помолиться там прямо сейчас. И, думаю, теперь такое со многими.
Думаю, что многие после этого события решат зайти туда, чтобы просто помолиться.
Не на публичную церковную акцию, а сами по себе...
Не будь этого посягательства – не было бы и этого проявления, этой иерофании.
Извращенный ум акциониста отсюда немедленно сделает вывод, что, значит, и кощунницы делали благое дело, приносили пользу православным, а значит, их надо не осуждать, а награждать.
И начнется блаблабла про юродствующего акциониста, который, по видимости, совершает грех, а на деле приносит святость...
Ход мысли изрядно постмодернистский и воспитанный на булгаковском Воланде.
Но тот, кто воспитан на Евангелии, этой мыслью не соблазнится – и Иуда, и Каиафа, и Понтий Пилат, и бичевавшие и пронзавшие Спасителя воины играли свою роль в таинстве спасения.
Своим внешним воздействием они проявляли Искупление со всей наглядностью. И, однако ж, благодарить Иуду, Каиафу и Пилата – нечего. Сами и для себя они выбрали путь предателей и убийц Господа.
Орудием Славы и Воскресения сделало их превышающее их разумение Провидение.
Никто из нас не оправдается ни на этом суде, ни на том, если из нашего злого умысла проистекло благо.
Напротив, это покажет, что благо было рядом с нами, а мы его пропустили и отвергли.
Так что видеть в кощунственном акционизме «духовную брань» – это постмодернистская пошлость.
А мы увидим в этом событии победу Провидения, восстановившего поруганную святыню в еще большем великолепии.
Источник: Блог Егора Холмогорова
