Не наша математика

Намедни член Общественной палаты РФ Тинатин Гивиевна Канделаки радовалась: «Сейчас наша страна – кинорынок, который начинает занимать лидирующие позиции в мире, Россия уже воспринимается как большая кинотеатральная держава». Это, конечно, хорошо, что у Тинатин Гивиевны Канделаки есть повод для радости. Но когда российский потребитель в рекордных количествах поглощал, например, американскую курятину, восторгов и слов о «лидирующих позициях в мире» общественники почему-то не озвучивали.

Лондонского мэра Ливингстона подняли на смех, когда он попытался сделать британскую столицу удобной для жизни инвалидов

Впрочем, мы сейчас не о рынке и его законах, а о том, что каждому российскому патриоту известно: и курятина ихняя, и кино – суть продукты, которыми коварный и враждебный Запад пытается отравить нашего человека – высокоморального, нравственного, развитого интеллектуально и духовно. Побороть, так сказать, изнутри, а потом взять тепленьким. И самое ужасное в этом то, что западную отраву наш человек в массе своей с удовольствием жрет, а фильмы на порядок более тонкие и умные – игнорирует.

Почему именно игнорирует, патриотам тоже известно: наш человек, повторимся, настолько нравственен, духовен и самодостаточен, что в чужой лицемерной морали ничуть не нуждаются. Вот и случаются у нас прокатные казусы вроде «Джона Картера» и «Прислуги».

«Джон Картер», напомню, – это такая фантастика про войну на Марсе. По всему выходило, что для американцев готовится кассовая бомба: Картер – персонаж в США культовый, Берроузу сын, Тарзану брат, ветеран тамошней Гражданской войны. Не сложилось: несмотря на масштабную рекламную кампанию, в национальном прокате фильм провалился.

Не то у нас, где о Картере знали немногие гики: фильм поставил кассовый рекорд, и будь русские – американцами (в плане численности, платежеспособности, развитости киноинфраструктуры), продюсеры озолотились бы. Видимо, история войны с инопланетянами за принцессу Дею была найдена нашим человеком полезной, актуальной и высокохудожественной.

#{image=621532}Пример обратного – оскаровский номинант «Прислуга», о многочисленных достоинствах которого читайте здесь. Американский зритель на эту картину валом валил, и общие сборы зашкалили за 200 млн долларов. Наша доля в этих миллионах – 60 тыс., то есть сборы «Прислуги» в РФ в 550 раз меньше, чем у «Картера», тогда как в мировом прокате показатели у лент примерно одинаковые (с поправкой на то, что «Картер» куда как более затратен и именно поэтому – убыточен). Есть подозрение, что французских «Неприкасаемых» («1+1» в нашем прокате) ждет та же судьба: российский зритель en masse их попросту не заметит. «Неприкасаемые» в нашем внимании, правда, и не нуждаются, благо общемировая касса ленты составила 320 млн, такого успеха не знали ни «Амели», ни «Пятый элемент». И все-таки: то, что невыдающиеся боевики идут в России на ура, а незрелищное, но тонкое, умное и популярное на Западе кино игнорируется, – это интересная тема для исследований. Особенно при аксиоме «аморальные и тупые они против высокодуховных нас».

По правде сказать, никаких предпосылок к тому, чтобы «Неприкасаемые» стали международным хитом, не было. Концепция очередного фильма про толерантность с инвалидом и нацменом по центру отдавала ходульностью, скукой и нравоучительством в лоб. Режиссеры Оливье Накаш и Эрик Толедано ранее ничем особым не прославились. «Звезд» не потянул бюджет. Реклама не дула в уши. Наконец, делянка «социально-значимого кино» давно уже представляет собой болото, где колосится политически-ангажированная муть: очередной памфлет про то, что геи да негры – тоже люди, что негоже забижать малых сих, а Волга впадает в Каспийское море, – это готовый билет на Берлинале, но в 99% случаев такие поделки совершенно незачем смотреть. Даже леваки-активисты, если обладают хотя бы минимальным вкусом, хлопают им исключительно из вежливости.

На эту тему
• «Артист»: Возможно, лучший фильм года
• «Прислуга»: Про расизм; нескучно, но тошно
• «Потомки»: Концептуальные фотографии умирающей мамы
• «Резня»: О пользе алкоголя
• Лауреаты «Оскара»: плохой, хороший, гениальный

Но в итоге картину посмотрел каждый третий француз (считая и младенцев), а «Сезара» за «лучший фильм года» она проиграла потому лишь, что соревновалась с самим «Артистом». Как было замечено в Голливуде лет 70 назад, не повезло тому режиссеру, кто снял свой главный фильм в один год с «Унесенными ветром».

Миллионер-калека Филипп берет на работу того, кого брать явно не следовало: чернокожего мигранта Дрисса, гопника из предместий, притом бывшего уголовника, который работать не интересуется в принципе (а интересуется получать пособие по безработице). Теперь Дрисс вынужден миллионера мыть, переодевать, кормить с ложечки и переворачивать ему страницы: ниже шеи тот ничего не чувствует, хоть кипяток лей. Дрисс кипятку и нальет, а после станет для Филиппа утехой, свахой и лучшим другом, когда один косяк на двоих.

Чем это кино так зацепило зрителей и критику, сходу не объяснишь. Ничего сверхвыдающегося в нем вроде бы нет. Игра актеров на уровне, но видели мы уже и обаятельно-несносных негров, и показных аристократов, вынужденных выкладываться на одних мимических мышцах. Музыка душевна, но не более. Режиссура с фантазией, но без открытий. Качественный и нестыдный юмор не претендует ни на изящество, ни на искрометность. Наконец, сценарий не преподносит особых сюрпризов – все развивается ровно так, как и предполагаешь в самом начале.

Но отсутствие «взлетов выше неба» вовсе не нужно там, где нет провалов. «Неприкасаемые» стоят не на одной-двух (пускай и высоких) колоннах, они восседают на ровненьком постаменте, где уровень музыки всецело соответствует уровню сценария, а качество режиссуры – актерской игре, так оно и надежнее, и гармоничнее будет. Несмотря на множество оттенков и не слишком удобный материал, лента представляет собой монолит, где нет ничего лишнего, но есть все нужное. Сходным образом Микеланджело характеризовал свои шедевры.

#{movie}Где надо – режиссеры выдавливают слезу, но не злоупотребляют этим. Где надо – смешат, но эти шутки выглядят чем-то вполне естественным, а не инородным, вымученным, вписанным в сценарий по принципу «чтобы было». Но главное, пожалуй, в том, что этой истории веришь: несмотря на экзотичность завязки, она выглядит чем-то само собой разумеющимся – столь идеально персонажи подходят друг другу. Дрисс разбавляет мир пафоса, личных самолетов и лучших билетов в оперу своей шершавой непосредственностью, уча Филиппа радоваться жизни в её мелочах. В свою очередь Филипп удерживает свою няньку в рамках и в конце концов выписывает ему «путевку в будущее». Зрителю вовсе не предлагается жалеть кого-либо (тем более что жалеть нацменов и миллионеров, пускай и парализованных, способны не все) или верить в чудо. Потому что жалость – это то, что унижает инвалидов, которым мечтается выглядеть во всем полноценными людьми. А в том, что парень из предместий не пошел на вторую ходку, а вознесся над своей средой, вовсе нет никакого чуда: индивид вполне способен на быстрое восхождение, в отличие от группы, толпы, которой куда проще катиться под гору – на дно.

Словом, для того чтобы проникнуться его гармонией и реалистичностью, совсем не обязательно знать, что основан фильм на реальных событиях. Тем более что имеется тут одно существенное «но»: прототип Дрисса не был афрофранцузом, он был арабом. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

В Пятой республике есть как арабские, так и негритянские гетто. Но выходцы из Африки гораздо проще социализируются, не столь преданы общине и, главное, не брезгуют работать, составляя заметную долю обслуги. Потому и антагонизм между ними и «коренными французами» почти не выражен или выражен слабо. Другое дело – арабы, на счету которых и беспредел именем Аллаха, и костры парижских предместий, и велфер, передающийся из поколения в поколение, и треть мест во французских тюрьмах (притом что в стране их менее 10%). Опытный левый правозащитник на это, конечно, заметит, что все дело в фашистском нутре французов, в полицейском беспределе и неработающих социальных лифтах, но нам как будто бы делать нечего, чтобы опытных левых правозащитников слушать.

Вряд ли Накаш и Толедано специально заменили араба на негра, чтобы сюжет выглядел реалистичнее. Если точнее, вряд ли они в этом признаются. В любом случае мы не в претензии. Нашему человеку тоже куда проще поверить в таджика с «уткой», чем в то, что эту самую «утку» за миллионщиком моет уроженец, например, Дагестана. Моет да приговаривает – «красаучик» и «жи есть». Если сфотографировать на фоне бетономешалки узбека, первая ассоциация – «работает», а если чеченца, ассоциация будет иной – «улики прячет». В общем, сплошные фашистские стереотипы. Пусть все считают, что нам за них стыдно (хотя, честно говоря, не очень).

Но если не знать о такой вот подмене, разговор про национальное вообще излишен, никаких противопоставлений черного и белого в фильме нет. Более того, в нем нет противопоставлений социальных, очередной игры в принца и нищего. А что есть, так это понимание, что при всем различии судеб и характеров героев надежно связывает между собой их неприкаянность. Гопник, на которого махнули рукой как на безнадежного. Инвалид, при виде которого стыдливо отводят глаза (ибо хотели бы не замечать, да не умеют). Обществу удобнее вычеркнуть из себя и тех, и других, но внезапно две вроде бы приговоренные к параллельности прямые пересеклись и обнаружили друг в друге норму. Этой нормой (добром, взаимопониманием, выручкой) оказался пропитан весь фильм. Как режиссерам при этом удалось избежать нотаций, пыльных благоглупостей и сопливого хэппи-энда – одному Богу известно. Но удалось, факт.

В итоге миллионы французов ответили приязнью фильму, состоящему как будто бы из банальностей. В России сходного ажиотажа не ожидается, притом что французские банальности у нас выглядят некоторой экзотикой. Да и как им еще выглядеть в стране, где попытки государства заботиться об инвалидах напоминают сущее издевательство, а здоровый национализм масс давно подменила собой тупая ксенофобия.

Терпенье и труд, конечно, всё перетрут. Лондонского мэра Ливингстона тоже поднимали на смех, когда он пытался сделать британскую столицу удобной для жизни инвалидов, когда же преуспел – сказали спасибо. Да и шанс на восхождение имеется не только у индивидуумов, но и у целых наций, на что имеется немало примеров в истории. Другое дело, что нациям априори великим, нравственным и высокодуховным все эти напоминалки с моралями ни к чему, они выше всего этого.

Вот Киркоров на амвоне (вкупе с дурами-панкушками) – это да, это проблема. Есть что обсудить и за что наказывать.