Просто нет слов!

Просто так фильм на Валентинов день – мимо четверга – в прокат не выпустят. Прокатчикам, поди, хватило бы и того, что главного героя зовут Жорж Валентайн, но мы будем думать про них хорошее, будем считать, что фаворита Оскара-2012 они приберегли к светлу праздничку затем, чтобы молодые люди не шли на вечерний кинопоказ, как на Голгофу. Обычно в такие дни дают что-нибудь с Эштоном Катчером, «Артист» же редкий самоцвет в компостной куче романтических комедий. В том числе потому, что нестерпимо глупое щебетание ромкомов заменено в нем пластикой и интертитрами.

#{image=601686}«Артист» – немое кино, о чем давно известно всем заинтересованным. Волновало лишь одно: можно ли с удовольствием высидеть полтора часа на фильме, полностью стилизованном под то «старьё», которое отдельные зрители за кино-то не считают. Не можно – нужно! Работа француза Хазанавичуса столь очаровательна, что покоряет любые страты, о чем, впрочем, заинтересованные тоже давно знают.

В те времена, когда надпись на голливудских холмах еще рекламировала недвижимость и была на четыре буквы длиннее («HOLLYWOODLAND»), звезда немого кино Жорж Валентайн (Жан Дюжарден) купался в обожании публики наравне со своей собачкой. Когда же в кино пришел звук, артист хлопнул дверью и, вторя Чаплину, заявил, что зритель – не слушатель, пустая болтовня лишь вредит киноискусству. И Чаплин, и Валентайн, как известно, ошиблись, но последний не избежал забвения, алкоголизма, разора и описи имущества. Но особенно нестерпима для Валентайна та мысль, что его место на первых полосах газет заняла Пиппа Миллер (Беренис Бежо) – поклонница и статистка, которую он привел в кино и которая от него, вроде бы, отреклась. А он её, между прочим, любит.

На эту тему
• «Потомки»: Одна из лучших ролей Джорджа Клуни
• «Семь дней и ночей с Мерилин»: Высоцкий в юбке
• «Железная хватка»: Коэны воскресили вестерн
• "Оскар-2011": Монарх обошел миллиардера (онлайн-трансляция)
• Объявлены номинанты на премию «Оскар»

После традиционных для ретро начальных титров (выдержанных, скорее, в духе кино 40-х, нежели 20-х) нам покажут «фильм в фильме» – «Русское дело» с Валентайном в главной роли, где черноусого красавца-разведчика жестоко пытают электричеством. «Говори!» – требуют чекисты. Но Валентайн молчит. И будет молчать вплоть до финала, когда, в конце концов, станет понятно, что со звуковым кино у него не сложилось не только из-за гордыни: рёк любимец публики с сильнейшим французским акцентом.

Схожий недостаток подкосил карьеры многих голливудцев в стране эмигрантов – США. Проблема, что и говори, решаемая (Бела Лугоши, например, почти не знал английского, но выкрутился же), однако игра в фильмах с лясами в конце 20-х – это уже другая профессия, и люди, чьим коньком были гримаса и пластика, резко упали в цене. Валентайн – это, разумеется, не намек на Рудольфо Валентино, да и о лице авантюрных комедий Дугласе Фэрбенксе, вроде бы взятом за прототип, можно забыть. Валентайн тут все сразу – и никто конкретно. В нем сошлись многие герои молчаливой буффонады, страшным кошмаром которых стал звук, – и руки сами потянулись за бутылкой (характерно, что первым в «Артисте» зазвучит именно стакан).

И хотя в основу фильма заложены десятки человеческих трагедий, это, повторимся, не профессиональная драма, а легкая комедия. Нет, не изощренная пародия, каким было «Немое кино» Мэла Брукса, где единственное на весь фильм слово – «нет!» – произносил великий мим Марсель Марсо. Не артхаусный проект вроде «Юхи» Аки Каурисмяки, где черно-белые персонажи также предпочитают отмалчиваться. Не эксперимент ради экспириенса. А то ли признание в любви к эпохе Чаплина и Ко, то ли эксплуатация золотого стиля, то ли попытка сыграть на потенциально модной теме (если в моду вновь вошли виниловые пластинки и пленочные фотоаппараты, то почему бы не возникнуть и моде на немое кино), но в любом случае – понт. Трудно воспринимать иначе попытку снять черно-белый немой фильм «как при дедушке», да чтобы всем понравилось. Пойди вот, попробуй.

#{movie}Хазанавичус попробовал. Всем понравилось. Режиссер, до того известный лишь хулиганскими комедиями про агента 117 (почти 007, но только «лягушатник»), теперь на равных бросает вызов общепризнанным зубрам и завсегдатаям оскаровской церемонии – Аллену, Спилбергу, Скорсезе. Уже потому, что он взял неожиданно высокую планку, а остальные показали уровень даже ниже обычного (пусть и недостижимого для многих других), победы хочется пожелать именно Хазанавичусу и его «Артисту». Фильму, который не иронизирует над черно-белым ретро-стилем, а аккуратно ему соответствует. Режиссеру, который не умничает и не играет в постмодернизм, а честно воспроизводит те обаяние, наивность и простоту, с которых начиналось массовое зрительское кино.

Больше всего в Хазанавичусе поражает даже не идеальное чувство структуры немых картин, а умеренность, благо на Родине он известен как раз умением обстебывать штампы. От «Артиста» можно было ожидать кадров с «политым поливальщиком» и «танцем булочек», но характерные для «великого немого» приемы воспроизводятся без намека на что-то конкретное и общеизвестное. Романтическая сцена объятий с пустым пиджаком вполне могла быть (а могла и не быть) у Чаплина, отражение в разлитой луже виски – в первых нуарах, а собачка вообще много где была. Да, говоря об «Артисте», многие вспоминают именно собачку, которая, благодаря отсутствию звука, играет со всеми на равных и, как это часто бывает с животными, всех переигрывает, покоряя тоже всех. Не зря этого терьера пригласили в соведущие «Оскара»: есть мнение, что церемонии в последние годы унылы как раз потому, что на них слишком много болтают.

Словом, зря одна из героинь сокрушается: «Жаль, что песик не умеет говорить». Говорящие собаки в кино – верный признак китча. Говорящие люди, зачастую, тоже, и «Артист» заслуженно пролезает в иконы стиля, расталкивая локтями всех, кто рядом.

Единственный, пожалуй, откровенно постмодернистский ход режиссера – крик улепетывающего от русских чекистов Валентайна-шпиона «Да здравствует свободная Джорджия!», когда речь вряд ли идет о штате или Грузии 20-х. Также стоит вспомнить небольшой эпизод с Малкольмом Макдауэллом, некогда актером заоблачного класса, ныне играющим карикатурных злодеев в фильмах типа «Девушка на танке» (причем «Девушку на танке» на фоне его последних ролей еще можно признать удачей). Здесь Макдауэлл в большей степени «коллективный Валентайн», чем почти забытые кумиры 20-х, с той лишь разницей, что превозмог гордыню и достойно встретил закат карьеры. Валентайн же встретил его так, как было принято в немом кино, – в мешковатом, несоразмерном пиджаке, зримо контрастирующем с идеально сидящим смокингом – символом зенита славы. На пару с Миллер-Бежо он разыграет для нас известную, но от того еще более трогательную (как может быть трогательным разговор с не по годам умным ребенком) историю про то, что огонь былой славы не греет, но может обжечь и задушить. Вы, главное, «с любимыми не расставайтесь». Это, впрочем, как всегда.

Короче: немыслимо, но черно-белый немой фильм выглядит чем-то новаторским, оригинальным и свежим, как будто мы сами живем в 20-х, где киносеансы без тапёра не обходятся. Конечно, молчание – золото, а все новое – это хорошо забытое старое, но дело не только в этом. В первом в истории звуковом фильме Эл Джолсон произнес фразу «Подождите, вы еще ничего не слышали!», и с тех пор мы слышали в кино слишком многое из того, чего бы лучше вовсе не слышать. Крик под титры «тишина на площадке!» звучит как избавление. Неужто, Господи, не будет никаких плоских шуток, нотаций о правах малых сих и получасовых монологов о благоглупости бытия? Не будет, нет. А будут свет, радость от жизни и неподдельные эмоции, которые ясны и без слов.

В Каннах «Артист» произвел фурор. Уставшие от многомудрого, концептуального и социального кино зрители плакали и аплодировали стоя. Это притом что изначально фильм Хазанавичуса даже не планировали брать в основную программу – и организаторы оправдывались, расшаркивались, извинялись, награждали на диво пластичного Дюжардена за лучшую мужскую роль...

Молчи теперь, Европа, «дура сквозная». «Мусьи, заткните ваше орло...» (с). Далее – по тексту.