Глеб Простаков Глеб Простаков Украина между военным поражением и дипломатическим крахом

Зеленский проиграл войну, но «битва за Берлин» – взятие Киева – еще впереди. И здесь Россия сделает ставку не на штурм, а на дипломатию. Потому что Киев – важнее любого Берлина. Его нужно брать, но с учетом роли и значимости – настойчиво, но нежно.

0 комментариев
Тимофей Бордачёв Тимофей Бордачёв Шоу в Белом доме завершило подчинение Европы

Унижение руководителей крупных европейских стран в Белом доме хоть и граничило с абсурдом, но это очень и очень серьезно с точки зрения российских подходов в Европе.

10 комментариев
Виталий Трофимов-Трофимов Виталий Трофимов-Трофимов ООН отживает свое

Если в 1940-е годы на ООН возлагались надежды как на будущего мирового полицейского, то сегодня это довольно беззубая организация, которая ничего не решает, чьи доклады никто не читает. Раньше было сложно даже представить ситуацию, в которой страна может по какой-то причине выйти из ООН, а теперь – запросто.

8 комментариев
12 января 2010, 20:33 • Культура

Жить стало лучше

«Биологический материал»: диалог с Оруэллом

Жить стало лучше
@ norstedts.se

Tекст: Кирилл Решетников

Изобретение новой морали, тотальный контроль, сожжение индивидуума в топке сомнительных социальных проектов – такова мрачная картина тоталитарного будущего, различные варианты которого изображены в антиутопиях XX века. Новейшая социальная фантастика говорит как будто бы о том же, но конкретные опасения теперь иные. Роман шведской писательницы Нинни Хольмквист «Биологический материал» – о «справедливом» европейском завтра, где идол коллективного блага превращается в Молоха под аккомпанемент рассуждений о демократических ценностях.

По инициативе нескольких политических партий в Швеции проведен референдум, итоги которого означают перемену участи для граждан среднего возраста. Отныне все люди делятся на «нужных» и «ненужных». «Нужные» − это, прежде всего, те, кто имеет детей. А также особо успешные профессионалы и особо важные работники гуманитарной сферы – учителя младших классов, акушеры, медсестры.

Методичная утилизация людей производится в обстановке сдержанного позитива, столь характерного для современного «цивилизованного мира

Остальные оказываются «ненужными» − к этому разряду относят большинство женщин, не обзаведшихся потомством к 50-летнему возрасту, а также почти всех мужчин, не ставших отцами к 60. «Нужным» гарантированы свобода и безоговорочная социальная защита на протяжении всей жизни, а «ненужным» уготована совсем другая судьба.

Нет, их не расстреливают и не сжигают, это было бы негуманно и недемократично, но главное – непрактично и нерационально. В цивилизованном обществе, где капитал должен распределяться справедливо, а жизнь понимается как частный случай капитала, с бесполезными особями поступают иначе. Зрелых бездетных людей, не имеющих профессиональной «брони», содержат на деньги налогоплательщиков в специальных закрытых учреждениях.

«Ненужные» избавлены от необходимости зарабатывать себе на жизнь, им создают чрезвычайно комфортные условия, о них вежливо заботятся, их вкусно кормят и развлекают. Но все это лишь потому, что им отведена роль подопытных кроликов и убойного скота.

Почки, поджелудочные железы и прочие незаменимые детали отдаются многодетным героям капиталистического труда (Фото: prochtenie.ru)
Почки, поджелудочные железы и прочие незаменимые детали отдаются многодетным героям капиталистического труда (Фото: prochtenie.ru)
Писательница Доррит Вегер, в день пятидесятилетия перешедшая в категорию «ненужных», подробно фиксирует свою жизнь в одном из таких учреждений, которые на самом деле обслуживают банк биологического материала. На обитателях Отделения проводят эксперименты, призванные осчастливить ученых новой информацией о свойствах человеческого организма.

Довольно скоро каждый из подопытных становится донором органов и, в конце концов, ложится на последнюю операцию, подвергаясь полной «разборке». Почки, поджелудочные железы и прочие незаменимые детали отдаются многодетным героям капиталистического труда, страдающим соответствующими болезнями, или же пополняют биологические закрома родины, чтобы найти применение в будущем.

Как того и требуют законы жанра, история главной героини – исключение из правил. Она найдет в биологической тюрьме позднюю любовь и даже родит ребенка, но никакими эффектными поединками героини с системой Хольмквист нас баловать не будет. Зато рельефно изобразит терзания, чаяния и привязанности еще мыслящего биологического материала, а также специфические особенности утилизаторского общества.

Пожалуй, самое сильное впечатление производит убедительно переданная атмосфера всеобщей доброжелательности. Методичная утилизация людей производится в обстановке сдержанного позитива, столь характерного для современного «цивилизованного мира». Это едва ли не главная деталь, придающая роману реалистическую фактуру и одновременно наполняющая его горькой иронией.

Врачи, инструкторы и психологи общаются со смертниками корректно и дружелюбно, а сами «ненужные» усиленно делают вид, что отдыхают в восхитительном санатории. «Все хорошо», − говорят они друг другу. Тем сильнее прорывается в кульминационные моменты скопившееся отчаяние, и это дает автору пространство для драматургического маневра.

Память об утилизаторских экспериментах фашистов, скепсис по отношению к нынешней европейской прагматичности и диалог с антиутопической традицией образуют в «Биологическом материале» исключительно удачную комбинацию.

В первом приближении эту книгу, конечно, можно вписать в оруэлловскую рамку.

Но Хольмквист высвечивает совершенно другую проблематику, со временем становящуюся все более насущной – конфликт этики с экономикой, дилемму распределения благ в обществе, декларирующем рыночные принципы. Ближайший контекст «Биологического материала» − другие новые книги о том же самом, скажем, «День бумеранга» американского сатирика Кристофера Бакли.

Оруэллу нынешние актуальные антиутописты отчасти обязаны литературным методом, но и только. 1984-й давно миновал, казарменного тоталитаризма нигде не видно. Все хорошо, не правда ли?