Когда в Штатах случается так называемая нехватка ликвидности, по странному стечению обстоятельств где-то в другой части мира нередко разгорается война или цветная революция. Так и хочется прибегнуть к известному мему «Совпадение? Не думаю!».
3 комментарияВот и пришли продувные дни
Война показывает, что человек не чувствует чужой боли. Чувствует свою причастность или непричастность к происходящему, имперскость или презрение к имперскости, отторжение власти или слияние с ней, обиду за родину или презрение к родине – словом, что угодно – только не чужую боль. Иначе не стал бы убивать сам.
Например, несогласных в своей френд-ленте. Убирать из поле видения. Стирать с земли.
Стоит над схваткой миллион человек, все в белом и все гуманисты. И гордятся тем, что «гармонизирую себя, я гармонизирую мир
Не стал бы улюлюкать вслед человеку, который отказался от ордена (собственно, ничего удивительного нет: орден-то за дружбу – а какая сейчас дружба).
Не стал бы считать, что 70 человек убить можно, а вот 2000 нельзя.
Или врать, что их 2000, когда пока только 70.
Не стал бы говорить, что нужна маленькая победоносная. (В принципе ее можно было бы устроить и в отдельном взятом доме, например, - твоем: убить тебя, твою семью и твою кошку... нет, тебя не надо: кто-то должен же это все прочувствовать. Ну так вот: чувствовать и выть – назначешься ты).
И даже не стал бы писать рассхожих слов про «человеческая жизнь – основной приоритет, поэтому будьте вы прокляты с этой войной». Потому что это всё, конечно, очень мило и продвинуто, но это - трусость. Вполне, впрочем, безобидная..
Ибо на самом деле человеку просто хочется дальше постить свои картинки, загадывать загадки или писать стишки. И не чувствовать.
Потому что боль он чувствовать не умеет (точнее, возможно, немного умеет, но не хочет).
Боится. «Чур, я в домике».
Ну хорошо: чур так чур.
...И потом еще долго будут приходить - люди писать комментарии: «Вы самый вменяемый человек. Как вы прекрасно сказали про все происходящее. О, спасибо вам за это».
Пожалуйста.
В сущности, этим людям есть за что благодарить: им дали оправдание. Погладили по голове, загадали загадку, дали в зубы стишок: «Ты не просто такой бесчувственный, ты - гуманист. Не как все. Стоишь на горе. Находишься над схваткой».
Ну да.
Стоит над схваткой миллион человек, все в белом и все гуманисты.
И гордятся тем, что «гармонизирую себя, я гармонизирую мир».
Размечтался.
Ничего ты не гармонизируешь.
Тебе просто все это неинтересно.
Ты не чувствуешь чужую боль.
Не умеешь.
И я ее тоже не чувствую.
Зато я сильно боюсь.
* * *
Вот и они, плохие дни. Всю ночь бомбили город
и некуда было бежать. Когда рассвело,
громы притихли. Я подкрался к окну –
в кривых лучах рассвета качались
возросшие над городом за пару часов
гигантские деревья дыма, вцепившиеся
все еще пылающими корнями огня
в спящие тела, уже навечно спящие. Мне пока не до них,
не до скорби; сердце переполнено верой,
что я и мои спасемся, что следующий снаряд поразит
другой дом, хотя бы вон тот – соседний,
а наш уцелеет. Стою у окна, приколов взор к небу.
Ну конечно же, к небу. А откуда еще ждать беды?
Откуда еще ждать спасения? И куда еще
смотреть?
Не на дом же соседний,
к окнам которого подкрались уже люди,
приколов взоры к небу. Их сердца переполнены верой.
Это стихи Звиада Ратиани, грузинского поэта (мы с ним немного знакомы), написанные в недавние дни (а я чувствую, что ничего еще не кончилось).
Вообще-то после них или перед – по справедливости – должны были бы быть и стихи какого-нибудь осетинского поэта. Но в Цхинвале стихов, видимо, не писали, да дело и не в стихах.
А в том, что Ратиани смог выразить предельно честную вещь (впрочем, неудивительно, что смог: Ратиани поэт, я думаю, выдающийся): когда мы по-настоящему боимся, а нас бомбят, мы хотим, чтобы следующий снаряд поразил соседский дом. Любой из.
Но только не наш.
То есть Родина и нация уже сужаются не до государства и города, а то до собственно тела и личной кошки.
А потом еще – меньше.
До собственного пупка.
А когда мы утром выйдем на улицу и увидим соседа (появившегося из – слава богу – уцелевшего дома), мы совершенно искренне оборадуемся ему и скажем «Здравствуй!»
Что значит «Будь живым».
И он тоже посмотрит на нас ласковыми глазами и скажет: «Здравствуйте!»