Неоварварство. Неоневежество

Совсем недавно я напоролся на весьма бодрую, энергетически емкую реакцию на интервью с Бекмамбетовым. «Булат, пока ты там философию в мутной воде разводишь, другие просто и внятно объясняют, что Тимур Бекмамбетов – неоварвар. Он взял лавандос у пиндосов и снял на них фильм без особых философских изысков».

Варвары нос оторвали

В русле НВ творили братья Коэны, Тарантино, Родригес, Абель Феррара, Эмир Кустурица и, как ни странно, Павел Лунгин

Неоварварство у авторов подобных сентенций заключается, вероятно, в умении выбивать деньги и выходить сухим из воды. Одним словом, ловчить.

Вообще же, неоварварство (НВ) в кино – это своеобразное явление культуры. У него есть свои законодатели мод, приемы и характеристики. Существует даже определенная идеология НВ. К сожалению, многие дилетанты выдают за нее собственное «неоневежество».

НВ для подобных ценителей жанра – это умение написать убедительный текст, не посмотрев фильм или не послушав альбом. Это желание судить почти обо всём с высоты телевышки. Это яростное стремление разложить всё по полочкам, а потом их сломать, объявив деление шуткой.

Словом, перед нами обычная реакция массового человека, полагающего, что именно он – мерило процессов в искусстве и обществе. Что именно он точно знает, как нужно писать и смотреть. Что именно он очень тонко предчувствует, что на следующий день станет бойким и популярным.

Единственное, что может смутить читателя, – это приставка «нео». Рядовое невежество, скажете вы. Не совсем…

Новшество в том, что суждения, присущие «среднему человеку» XX века, ныне звучат из уст тех, кого можно считать «умными» и «просвещенными». Много чего почитавшими, видевшими.

В каком-то смысле даже интеллектуалами. Но они отвергают названный титул, определяя себя как «новых варваров», призывают отказываться от гнили «псевдокультуры», засилия «творчества», стремятся быть «клевыми», возвышая свой нос до уровня портика, и что-то бурчат о собственной исключительности.

К подлинному НВ всё это имеет весьма отдаленное отношение. Ключевым для упомянутого явления стал вопрос не о собственной наглости, а о природе насилия, сущности низкого жанра, витальности.

Впервые о «новом варварстве» в кино заговорили после 1990 г., когда лента Дэвида Линча «Дикие сердцем» взяла главный приз на фестивале в Канне.

В русле НВ творили братья Коэны, Тарантино, Родригес, Абель Феррара, Эмир Кустурица и, как ни странно, Павел Лунгин. Кое-кто вспоминает о роли Роджера Кормана… Современным российским «неоварваром» (Лунгина после «Острова» трудно назвать таковым) некоторые называют и Тимура Бекмамбетова…

Особо опасен ли варвар?

«Особо опасен» – хороший блокбастер с весьма интересным социальным подтекстом и непроизвольными философскими импровизациями (фото: wantedmovie.com)

Впрочем, упомянутого режиссера мы с трудом уличим в «новом варварстве». Каноны НВ (на экране) создал Дэвид Линч, хотя многое можно найти и у ранних Коэнов.

Среди них – обескураживающая, черная ирония, растущая из смешения низких жанров с условностью и сверхвольным обращением с рамками. Бодрый наив, обилие крови, новая «искренность» (на проверку оказывающаяся реверансом в сторону синефилов) – эти фишки не стали новинкой для старой Европы, которую сотрясал своим драйвом балканец Кустурица.

Но Линч не вживался в фольклор, колоритную, наглую этнику, он был ярок и универсален. Стало ясно: НВ можно следовать, его достижения нужно использовать.

Через четыре года после выхода в свет «Диких сердцем» Тарантино явил Канну и миру «Криминальное чтиво» – и о НВ заговорили как о тенденции. Однако Тимур Бекмамбетов вряд ли впишется в названный ряд.

Ведь фильм неоварвара – вызов, эксперимент. Со временем, зрителем, восприятием, жанром. Линч в «Диких сердцем» сумел сыграть в триллер, эротику, сказку, нуар, мелодраму, фильм ужасов.

На эту тему
• Особо опасный перевод
• Бекмамбетов обогнал мультфильмы
• Тимур Бекмамбетов: «Иди туда, где трава зеленая»
• Бекмамбетов: революция в Голливуде
• Бекмамбетов снял новость для телеканалов

Несмотря на обилие пролитой крови, новый варвар – не циник, ему всегда интересно, что происходит с героями. Он всегда ищет в образе глубину, расширяет решетки шаблонов, чтоб получить нечто новое, и взрывает крепости жанров.

Так подходит ли «Wanted» («Особо опасен») под данные требования? Протест клерков, изображенный в картине, слишком шаблонен и буржуазен, чтобы его воспринять так серьезно. В лучшем случае это ирония, в худшем – фантастика.

«Особо опасен» – весьма поверхностное НВ. Впрочем, странно требовать от блокбастеров глубины. В таких лентах прописаны несколько персонажей, остальные характеры подменяются функциями (жертвы, убийцы, свидетеля, любовника и др.). Амплуа в них слишком «железны»: шаг влево, шаг вправо – пуля от братства ткачей.

Что доподлинно известно о герое Хабенского, кроме его чудачества? Киллер-обслуга, любит крысят, его даже Фокс (Джоли) поцелует, не сморщится…Корпоративные узы дороже брезгливости.

А какой характер у Кросса (отца идеального киллера)? Хладнокровный убийца, несгибаемый, сильный? Заботливый папа, палящий по сыну? Характерный стойкий, нордический? А ведь Томас Кречманн, исполнявший роль Кросса, когда-то играл в «Сталинграде» (1993 г.), представлявшем собой весьма интересный взгляд на великую битву.

И, наконец, кто такой оружейник? А мясник? Кто они?

К сожалению, в сценарии фильма «Особо опасен» подробно описаны лишь главный герой и парочка второстепенных. Десятки безглазых, безадресных личностей падают в пропасть: их даже не жалко. Смерть превращают в конвейерную мишуру, быструю смену кадров.

Коэны же обнажают всю подноготную героя и только потом «убивают» его, пусть и в особой жестокой форме. Или же констатируют смерть, к которой они «непричастны», как, например, в картине «Старикам тут не место»… Мы замечаем трупы людей и собак возле разбитых машин.

Несколько иное отношение к смерти у Тарантино с Родригесом. Но ведь и они посчитают зазорным «просто убить человека», сделать смерть абсолютной случайностью.

А что же нам явлено в «Особо опасном»? Одна знакомая высказалась о картине следующим образом: «Самое начало фильма – четверо киллеров, убитых, как в компьютерной игре. Красиво замоченных… в голову, не страшно, не жалко. Крыса, взорванная «ореховым маслом с пластидом» – тоже, в общем, никакой крови, «любимое развлечение твоего папы». Трупы, подвешенные на крюках, – также нет ужаса…»

О каком искреннем «неоварварстве» может идти речь, если отсутствуют «ужас» и «шок», если нет вовлечения зрителя в жестокий процесс на экране?!

«Особо опасен» – хороший блокбастер с весьма интересным социальным подтекстом и непроизвольными философскими импровизациями. Да и сам режиссер далек от неоневежества – заносчивости, лишенной всякого смысла. Но к НВ он имеет еще меньшее отношение. Бекмамбетов – нечто иное.

Мой кочевой прекрасный мир

Новое варварство – явление, родившееся из отрицания или обыгрывания штампов «цивилизации». Но процесс поиска смысла в нем продолжается. Неоневежество же знаменует собой принципиальный отказ от поиска смыслов.

Те же, кто ищет, намного честнее новых невежд. В начале XX века Бердяев предсказывал скорый приход «Нового средневековья». Сегодня кое-кто полагает, что в России воцарился «неофеодализм». Другие всерьез говорят о «новом варварстве». У названных понятий есть нечто общее: для них характерен слом бытия, восприятия; появляется новая дикость.

Силовые решения варварства предшествуют цивилизации. Натиск, напор характерны для молодого народа. Бунтарство, ярость и драйв – для молодежной культуры.

Взросление приносит с собой рассудочный холод, глубину откровения, но внешне оно не так обаятельно, как молодечество, слепое кочевничество. За НВ следует новая зрелость, и его приход нельзя ни приветствовать, ни осуждать. Это нормальная смена времен.

Главное, чтобы движение не оказалось тупой стилизацией, вялым копированием, тусклым повтором.

Об НВ можно говорить на различных уровнях. «Новое варварство» А. А. Кара-Мурзы – это процесс социальной деградации. «Демонстративная дисциплинированность и аскетизм кандидатов сменяются нарушением всех табу, захватом чужой еды и питья с последующим обжорством и попойками».

В каком-то смысле перед нами «война всех против всех», вернее, «каждого против каждого». Неоварварство с этой точки зрения – «наши 90-е», так живо изображенные Бекмамбетовым в обоих «Дозорах».

Парадоксально, но те же «Дозоры» ближе к НВ, чем «Особо опасен». Последняя лента Бекмбамбетова – вовсе не «новая дикость». Это «успокоение мэтра», академизм. Неоварварство тут ни при чём.