Сергей Худиев: Об исторических трагедиях и стиральном порошке

Продолжаются споры вокруг готовящегося к выходу фильма «Матильда», в котором режиссер Алексей Учитель выводит императора Николая II в образе как исторически недостоверном, так и оскорбительном для его памяти.

Если говорить о самих лицах и событиях, то они еще ждут своего Шекспира.

Матильда» просто использует и государя, и его супругу, и Матильду Кшесинскую в качестве декораций

Грандиозная историческая трагедия России и всей Европы, та драма, которую предвещал Лермонтов, – «наступит год, России черный год, когда царей корона упадет», лица и характеры, каждый из которых бесконечно интересен, государь, супруга государя – немецкая принцесса, ставшая русской святой, весь мир старой русской аристократии, которая была естественной частью аристократии европейской, мир, погибший, как Атлантида, и также таинственно влекущий, личная трагедия августейшей семьи на фоне всеобщей катастрофы – все это могло бы стать материалом для эпического киноповествования, которое ставило бы вечные вопросы о верности и предательстве, ненависти и любви, благородстве и подлости.

Но Алексей Учитель явно не Шекспир – и не пытается им быть; судя по трейлеру, фильм – это просто костюмированная драма, очередной «Дом-2» в нарядах ушедшей эпохи, которые могли бы отвлечь зрителя от того, что этот сюжет он видел уже миллион раз.

«Мужчина мечется между двумя (и более) женщинами, все переживают и с изменившимся лицом бегут к пруду» – это голливудский стандарт. Таково требование рекламодателей стирального порошка. Действие может развиваться на борту звездолета или в средневековом замке, актеры носят скафандры или камзолы, а вот любовный треугольник вынь да положь.

Этично ли снимать заведомую – и при этом оскорбительную – неправду про Николая II? (фото: Матильда/ТПО Рок)

Это какие-нибудь японцы могут проявлять фантазию, а в Голливуде все четко по схемам, которые проверены и работают. Десятилетия маркетинговых исследований показывают, что без этого продажи стирального порошка катастрофически падают.

«Романтические» сюжеты с мятущимися персонажами, которые все никак не могут понять, где у них любовь всей жизни, – это такой проверенный ход, который позволяет удержать зрителей у экранов. По крайней мере, значительную их часть.

Лично я принадлежу к меньшинству, у которого все это взывает скуку и раздражение. Какая-то эмоциональная порнография. «Поезжай, наконец, к саудитам и заведи себе гарем, – хочется сказать персонажу, – и не грузи народ своими личными трудностями». Но это мое субъективное восприятие; очевидно, этот сюжет не эксплуатировался бы с такой надоедливостью, если бы в коммерческом смысле он не работал.

И вот «Матильда» просто использует и государя, и его супругу, и Матильду Кшесинскую в качестве декораций для того же стандартного сюжета, а то, что исторические лица, о которых идет речь, в эту штампованную форму никак не помещаются, создателей фильма не интересует.

О многом можно спорить – но вот семьянином последний русский император был хорошим.

Чего он точно не делал – так это не метался между разными женщинами. Государыне он был предан, как и она ему, – полностью и безусловно. Его семейная жизнь была абсолютно далека от всех киношных штампов. «Они любили друг друга и умерли в один день» – это в точности про них.

Собственно, тут оригинальный и творческий режиссер мог бы снять потрясающую драму про человека, полностью преданного своей семье; но чтобы показать человеческую добродетель, начиная с семейной, нужен несколько более высокий творческий уровень и несколько большие амбиции, чем желание создать ухудшенную версию голливудских слезоточилок.

Чтобы восстать против схемы, нужна некоторая творческая смелость, и нам только предстоит дождаться человека, который ее проявит.

А пока мы стоим перед необходимостью как-то реагировать.

И одна из ошибок, которые возникают в ходе общественной дискуссии, – это сужение опций.

Вы за то, чтобы сжечь режиссера на костре инквизиции, а потом посадить в ГУЛаг, или за то, чтобы одобрить любые его изыски? Вот появляются какие-то анонимные интернет-хулиганы и выступают с угрозами: вы за хулиганов или вы за «свободу творчества»? Да или нет?

Но никто не обязан выбирать из крайних вариантов. Совершенно необязательно травить деятеля искусства злыми собаками, чтобы оценивать его творчество в духе известных «Четырех иллюстраций» Даниила Хармса.

Можно найти другие способы отреагировать.

Например, вступить в дискуссию о ценностях. О личной и общественной этике. О ценности семьи. О том, что преданность супругов друг другу – это, конечно, антилиберально и непрогрессивно, но зато достойно и праведно, должно и спасительно. И что Николай и Александра Романовы показывают пример такой преданности.

Можно поговорить о том, что катастрофе гражданской войны предшествовала настойчивая революционная пропаганда, которая должна была разрушить уважение людей к государю и государству.

О радостно скачущих революционных интеллигентах с красными бантами и о том, что они наскакали на свою голову. Это важный и актуальный разговор – учитывая, что желание скакать с бантами разных цветов до сих посещает некоторых наших сограждан.

Неэтичное поведение не обязательно должно быть уголовно наказуемым, но оно должно быть признано неэтичным.

Этично ли снимать заведомую – и при этом оскорбительную – неправду про Николая II?

Да, постоянно приходится сталкиваться с той точкой зрения, что «свобода творчества» предполагает отсутствие любых рамок, в том числе этических. Что «творческие люди» – это такая имморалистская гностическая секта, на членов которой не распространяются требования, предъявляемые ко всем остальным.

Нравственных соображений тут быть не может – только коммерческие. Любые приемы хороши, пока они позволяют привлечь внимание зрителя.

Но это путь к стремительной творческой деградации. Когда искусство перестает выражать какие-то ценности, а выражает только желание продать побольше билетов (или рекламного времени), оно перестает быть искусством.

Величайшие произведения искусства были созданы в сословных обществах с суровой цензурой – и это не помешало творцам прошлого создавать шедевры. У них были ценности, которые они хотели выразить.

Мы не сможем искоренить из общественного пространства пошлость, тем более при помощи прокуратуры. Но мы можем противопоставить ей наши ценности и печальную мудрость нашей истории.