Михаил Соломатин: Чья шпага длиннее

Влекомый научным любопытством и гормонами, наш герой всякий раз находил способ перехитрить (соображения нравственности не позволяют мне употребить более точный глагол) систему и пополнить свою коллекцию очередным экземпляром. Ах, найти бы того человека, да издать в надлежащей литературной обработке его мемуары! Но я сейчас вспомнил о нем из-за одной конкретной истории.

То, что сейчас с нами происходит, угрожает не просто свободе слова, как принято считать, а гораздо более фундаментальным вещам

Однажды, желая поставить галочку в графе «Юго-Восточная Азия», наш отважный естествоиспытатель проник в общежитие к вьетнамцам, и уже в тот же день заночевал в одной постели с представительницей этого дружественного советским людям народа. Пробуждение его было не самым приятным. Перед кроватью молча стояли соотечественники его случайной подруги, на их лицах явственно читалась вся узость из взглядов на вопросы межнациональных половых контактов. Но в тот момент, когда злоупотребивший дружбой народов гость готов был уже пасть на колени и молить о пощаде, вьетнамцы одновременно указали пальцами на нечестивца и стали хором скандировать: «Ты – плохой!». Под этот нехитрый аккомпанемент отважный распространитель советского генофонда быстро собрался и был таков.

Полгода назад, когда скончался Ким Чен Ир, я довольно пространно и совершенно нелестно высказался о Кимах и КНДР. После этого в мой блог заявился какой-то представитель Северной Кореи и указал, что я – плохой. Или что Кимы хорошие. Можно проверить, но это сейчас неважно. Важно совсем другое. Сейчас, когда каждый православный, разбуди его среди ночи, объяснит, почему нельзя простить злосчастных Pussy Riot, когда принимается закон о клевете, и когда, если брать в целом, мысль «не забудем, не простим» постепенно становится национальной идеей, овладевая умами и простых и непростых граждан, – я с тоской вспоминаю реакцию этих вьетнамцев и корейцев на в высшей степени оскорбительное для них поведение. Куда ж мы катимся?

Раскритиковать Ким Чен Ира в дни его похорон – это... я даже не решусь зафиксировать письменно, как выглядел бы симметричный поступок, если бы его адресатом были православные, не говоря уж о мусульманах. Однако же меня никто не называет «кощунником», меня не собираются судить за нанесение урона священным ценностям чучхе, и по моему следу не идут улыбчивые киллеры со значками Ким Ир Сена на лацканах типовых пиджаков. Загляните в любую дискуссию на общественно значимые темы в интернете: сталинисты, либералы и фашисты, традиционалисты и феминистки – все они ежеминутно наносят друг другу «глубокие духовные раны». Но это же нормально: в нашем мире полным-полно непримиримых точек зрения, которые ранят друг друга одним фактом своего существования. К каждому из нас кто-то из наших друзей, родственников и знакомых относится хорошо, а кто-то – плохо. Что ж теперь? Сажать друг друга? Бить в морду или, может быть, сразу резать?

Чем брутальней человек, тем больше вероятность, что он попытается использовать силу, чтобы подрихтовать твое личное пространство под свои представления о том, каким оно должно быть. Понятно, что гопник может спросить с прохожего уже за одно то, что тот на него «не так посмотрел». И наоборот, чем культурнее люди, чем культурней среда, в которой они живут, тем реже случаются подобные разборки, когда сильный принуждает слабого к уважению. Во всей истории с Pussy Riot самым отвратительным мне показалась мотивировка, которой представители большинства обосновывали необходимость строгих санкций против «кощунниц». Доводы сторонников строгости так или иначе сводились к одному: наша сила дает нам право требовать к себе уважения, если же мы не настоим на своем, нас посчитают слабыми. По сути это ничем не отличалось от логики «пацанских разборок», которая объявляет уступку и компромисс проигрышем. Уже не правда, а сила воспринимается как наиболее ценный для общества ресурс. Мы не девиц наказали, а себя. Они-то отсидят и выйдут на свободу, а мы?

То, что сейчас с нами происходит, угрожает не просто свободе слова, как принято считать, а гораздо более фундаментальным вещам. Один из самых важных навыков современной цивилизации – это умение решать конфликты без использования силы. Этот навык мы и утрачиваем прямо на глазах. Боюсь, это уже необратимый процесс. Слишком долго наше общество развращало себя сожалениями о том, почему оно никак не научится защищать свои ценности «по-взрослому», как те реальные пацаны, что устроили правилку попутавшим рамсы датским карикатуристам.

Напоследок замечу, что превращать работу по установлению справедливых правил человеческого общежития в соревнование на величину мужского достоинства не только неправильно и несправедливо, но еще и опасно. Примеры легко найти в школьной программе. Не полезь старик Дубровский в бутылку, не потребуй выслать ему для наказания дерзкого псаря Парамошку, не получил бы обратку от столь же чванливого, но более сильного соседа. Незадолго до «нашего всего» примерно ту же мысль выразил Гойя в подписи к десятому листу «Капричос»: «Вот любовник в духе Кальдерона: не сумев посмеяться над соперником, он умирает в объятиях возлюбленной и теряет ее из-за собственного безрассудства. Не следует слишком часто обнажать шпагу». Так не лучше ли ограничиваться утверждениями типа «ты – плохой»? А то ведь никогда не знаешь, чья шпага окажется длиннее.