Сергей Маркедонов: Кавказ для Хиллари

С 4 по 6 июня Хиллари Клинтон посетила три кавказских республики. По словам известного британского эксперта Денниса Саммута, ее турне можно сравнить с «ногой в дверях Кавказа», который Россия рассматривает как зону своих приоритетных интересов. Сухой язык госдеповского пресс-релиза в качестве основных целей визита госсекретаря определил «региональную безопасность, демократию, экономическое развитие и борьбу с терроризмом». Но что же в итоге скрывалось за этими общими фразами?

По сравнению с администрацией Буша нынешние хозяева Белого дома подходят к некогда «главному демократу» Кавказа с более прагматичных позиций

Кавказское турне Клинтон (второе, начиная с 2010 года) вызвало к себе значительный интерес по нескольким причинам. Во-первых, фактор времени. Американский госсекретарь посетила регион после вступления его в полосу избирательных кампаний. В мае 2012 года в Армении избрали новый состав парламента. По итогам выборов в республике сложилась иная внутриполитическая конфигурация. Партия «Процветающая Армения» покинула проправительственную коалицию. И не исключено, что эта политическая сила, близкая второму президенту Роберту Кочаряну, задумала в канун президентской кампании 2013 года свою игру. Не менее интересная интрига разворачивается и в Грузии. В октябре в этой стране избирают депутатов, а на будущий год – главу государства. Однако значение этих двух кампаний к электоральной арифметике не сводится. Конституционная реформа, затеянная еще в 2010 году Михаилом Саакашвили, предполагает перераспределение полномочий между ключевыми институтами власти в пользу главы правительства. Пока же главный грузинский политический игрок не дал ответа на вопрос о том, собирается ли он продолжить свою карьеру в качестве премьер-министра. И кто станет его партнером по «тандему» в качестве президента? В 2013 году главу государства будет избирать Азербайджан. И хотя Ильхам Алиев в отличие от своих коллег по президентскому цеху уже решил вопрос о законности своего третьего срока (соответствующие поправки внесены в Конституцию), растущее протестное движение также доставляет и ему, и его заокеанским партнерам определенное беспокойство. Слишком уж много здесь напрашивается аналогий с пресловутой «арабской весной».

Оговоримся сразу. Несмотря на принятую демократическую риторику (обращенную, прежде всего, к американскому общественному мнению), выборы в странах Кавказа интересуют США не сами по себе, а в контексте региональной безопасности. Так, главный стратегический партнер Вашингтона в регионе Грузия (ее воинский контингент в Афганистане сегодня составляет 925 человек, и он может быть увеличен в скором времени до 1500) еще ни разу после распада СССР не обеспечила мирной конституционной передачи власти от одного первого лица другому. Между тем 2013 год станет для этой республики «моментом истины». Вашингтон хотел бы застраховаться от социально-политических потрясений при смене президента и появлении «политического премьера». Мирный характер таких трансформаций гарантирует продолжение стратегического партнерства, и, напротив, нестабильность чревата непредсказуемостью.

На эту тему
• Эксперты: Американизация Грузии началась до развала СССР
• Клинтон вновь обвинила Россию в "оккупации Грузии"
• Константин Затулин: Мы тоже не без греха
• Дмитрий Рогозин: Убедить грузинский народ
• На армяно-азербайджанской границе убиты 5 солдат

Не менее тревожит США и возможная перспектива возвращения Роберта Кочаряна, скептически настроенного в отношении нормализации отношений с Турцией, важнейшим партнером Америки среди стран исламского мира. Обладающего при этом второй по численности армией в НАТО. И базой в Инджерлике, критически важной для американской политики на «Большом Ближнем Востоке». И, конечно же, потрясения в Азербайджане, чреватые ростом «политического ислама» (а симптомов его уже и сегодня немало), не могут оставлять Вашингтон равнодушным. Прикаспийская республика – определенный противовес исламскому Ирану и партнер другого важного союзника США – Израиля. Так, в феврале 2012 года Баку и Тель-Авив договорились о покупке азербайджанской стороной партии беспилотных летательных аппаратов, а также систем противовоздушной обороны на общую сумму в 1,6 миллиарда американских долларов. Не следует забывать и о логистической важности Азербайджана для вывода войск западной коалиции из Афганистана. Уже сегодня треть всех натовских грузов, предназначенных для афганской операции, перевозится из Европы через прикаспийскую республику.

Во-вторых, свой визит американский госсекретарь совершила на фоне явно буксующей «перезагрузки» отношений с Россией. Практически сразу же после отказа Владимира Путина от поездки на саммит «Большой восьмерки» и его визита в Белоруссию (который многие на Западе сочли недобрым символом, свидетельствующим о стремлении Кремля к восстановлению «СССР-лайт»). И почти что параллельно с поездкой российского президента в Китай и саммитом ШОС (Шанхайской организации сотрудничества), к которой у официального Вашингтона неоднозначное (как минимум ревностное) отношение. Все это придавало кавказскому турне дополнительный колорит, в особенности в контексте особых отношений США и Грузии. И, естественно, столь же особых российско-грузинских отношений. Впрочем, революционным событием поездка Клинтон не стала. Ее значение ценно, в первую очередь, тем, что позволяет сфокусировать кавказские приоритеты американской администрации. На первом месте по степени важности здесь, конечно же, Грузия, с которой уже многие годы зарифмована и Россия. Нравится это кому то или же, напротив, вызывает стойкое отвращение, но позиция Вашингтона такова: за Москвой отказываются признать роль регионального гегемона. США всячески готовы поддерживать территориальную целостность России и даже оказывать содействие в нейтрализации исламистской угрозы на Северном Кавказе, но при этом категорически не приемлют действия Кремля в Абхазии и Южной Осетии. Между тем вполне ожидаемая и предсказуемая риторика Клинтон по поводу восстановления «территориальной целостности» этой страны и «деоккупации» ее Россией заслонила для большинства экспертов другие важные сюжеты.

Хотелось бы обратить особое внимание на то, что Клинтон четко и недвусмысленно связала продвижение Грузии по североатлантическому пути с качеством проведения выборов в 2012–2013 гг. Резоны здесь очевидны. США хотели бы видеть перед собой институционально сильное государство, а не только личный проект Саакашвили. По сравнению с администрацией Буша нынешние хозяева Белого дома подходят к некогда «главному демократу» Кавказа с более прагматичных позиций. Здесь нет места излишним восторгам и эмоциям. Глава грузинского государства воспринимается как лидер, которому просто нет серьезной альтернативы ввиду политической недееспособности оппозиции. Как говорится, ничего личного, только бизнес. Однако в бизнесе хотелось бы уменьшить риски и подстраховаться на случай непредвиденных опасностей. Отсюда и повышенный интерес не столько к голосованию, сколько к процедуре передачи власти. Или ее сохранения под новым соусом.

Турне американского госсекретаря сопровождалось обострением ситуации на линии соприкосновения конфликтующих сторон в Нагорном Карабахе. Все дни с 4 по 6 июня информационные агентства пестрели сообщениями о нарушениях режима прекращения огня в этой точке Кавказа. Означает ли это скорую и неизбежную войну? Не стоит спешить с алармистскими выводами. Уже не первый год переговоры по нагорно-карабахскому урегулированию дополняются не только жесткой милитаристской риторикой, но и периодическими военными демонстрациями. Все это может привести к повторению грузинской ситуации. Однако велик соблазн «повысить ставки». Особенно в канун визитов особо важных дипломатических персон или новых раундов переговоров. Так, 18 июня в Париже состоится новая встреча посредников (США, Франция, Россия). И в канун этого события Клинтон отправила сигнал прямо с Кавказа: «Уже 2012 год, и пора найти, наконец, пути решения этого конфликта. США готовы оказать в этом необходимое содействие». В этом вопросе Россия, в отличие от Грузии, готова разделить миротворческий энтузиазм Вашингтона, поскольку сама заинтересована в равновесных отношениях с Баку, Ереваном и Анкарой. Имеет ли этот московско-вашингтонский консенсус какое-то отношение к реальному разрешению этнополитического конфликта, другой вопрос. В первую очередь прогресс может быть достигнут при наличии воли конфликтующих сторон, а не обитателей вашингтонских или московских кабинетов.

Таким образом, принципиальной геополитической новизны визит Хиллари Клинтон не принес. Но он четко показал, что кавказская тематика по-прежнему важна для Вашингтона, хотя  значение региона для интересов США несопоставимо с его ролью для России, Ирана и Турции. Для американской администрации Кавказ ценен не сам по себе, а как часть других более важных внешнеполитических проблем (Афганистан, Ближний Восток, отношения с Москвой). Следовательно, для повышения эффективности российской политики необходимо более четко ориентироваться в тех широких контекстах, в которые Вашингтон встраивает кавказские сюжеты.