Михаил Бударагин: Всероссийский Брянск

От того, что произошло в Брянске, волосы встают дыбом только у современного человека, прошедшего – пусть и в искаженной форме, пусть и заочно, пусть и по задам – все уроки гуманизма, который учит нас тому, насколько ценна человеческая жизнь.

Извините, но в мире «духовности», «возрождения традиций» и «ценностей» никакого человека с его жизнью вообще нет, и взяться ему неоткуда

Между тем стоит вспомнить, что традиционные общества относятся к смерти детей совсем иначе, чем мы. Да и женщин в массе своей не жалуют. Из традиционализма и вырастают трагедии, подобные брянской, все отличие состоит в том, что к XXI веку мы научились набрасывать на такие истории маскировочную сетку, чтобы уже под занавес ограничиться истеричными призывами «расстрелять», «повесить» и «сжечь».

Попробуем эту сетку сбросить.

Французский исследователь Филипп Арьес в своей книге «Ребёнок и семейная жизнь при Старом порядке» подробно и обстоятельно рассказывает о том, что «дети», как мы понимаем их сейчас, изобретены европейским Просвещением, то есть относительно поздно. В России Просвещения не было, и безразличие к детям в той или иной степени сохранялось вплоть до XX века: в крестьянских семьях ребенок должен работать, все остальное, в общем, было делом сто пятидесятым. Отсюда – малопонятный современному городскому жителю глагол «приспала», т. е. случайно задушила (или придавила) во время сна.

Стоит ли говорить, что никаким преступлением это не являлось, а в Европе Средних веков детей до двух лет вообще старались не хоронить на кладбищах, иногда просто закапывая во дворе, как домашних животных.

Традиционное общество относится к неработающему ребенку скорее как к обузе, к лишнему рту, поэтому ценность его жизни исчезающе мала – странно даже писать об этом, но уж слишком часто любители посконной морали оперируют даже не самой посконной моралью, а какими-то своими шизофреническими представлениями о ней.

Логичным продолжением истории о детях является сюжет о женщинах, которые до так всеми проклинаемой эмансипации не имели в семье мужа вообще никаких прав ни на что. Наследовал, напомню, старший сын, а не жена. Жена молчала, получала немного побоев, немного ласки, немного еды и работала: сначала в родительском доме, потом – после передачи с рук на руки – в мужнем. Это – традиционное общество и традиционные ценности. Любовь? Нет, не слыхали.

А теперь рассмотрим омерзительную брянскую историю уже с этой точки зрения.

Есть муж, который бьет жену и бьет ребенка, убивая последнего, явно не намереваясь довести дело до уголовки. Кто таков муж с точки зрения этой вашей людоедской традиции? Нормальный человек: его жена, его ребенок, хочет – бьет, хочет – не бьет. Жена, которая молчит, не идет в полицию после первого же удара этого урода, а потом помогает ему скрыть убийство – кто она? Нормальная такая жена, идеал патриархального общества, надежда и опора ценностей брака, за который у нас все любят покричать по утрам и вечерам.

Пара убила ребенка вместе, убила вполне сознательно, никакой случайности тут нет. Сознательность в данном случае состоит только в том, что традиционное общество – это право сильного измываться над слабым, право растерзать, изувечить и выбросить, потому что тот, кто силен, тот и продолжает род. В перерывах дозволяется водить хороводы и играть на гуслях.

Просто один людоед не рассчитал своих сил. А сколько людоедов силы рассчитывать умеют? А сколько из умеющих рассчитывать силы приходят теперь требовать сурового и справедливого возмездия?

И убийцы отвратительны ровно настолько, насколько отвратительно российское общество, которое сначала обучает само себя тому, что абстрактные понятия выше человеческой жизни, а потом удивляется, как низко упала эта жизнь в цене.

Извините, но в мире «духовности», «возрождения традиций» и «ценностей» никакого человека с его жизнью вообще нет, и взяться ему неоткуда. Есть Добро, Любовь, Вера, Правда и все такое прочее с большой буквы, а всякий, кто наше Добро недодобрит и нашу Духовность поставит под сомнение, тут же получит ломом по голове, чтобы не высовывался.

Вот, например, целая Кубань уже митингует под такими лозунгами, что просто рыдать хочется от концентрации пафоса и пошлости, вот, например, уже читатели газеты ВЗГЛЯД в комментариях к нашей недавней статье о воспитании рассуждают о том, что нужно все-таки бить детей-то для пользы дела-то, а то избалуются, будут себя вести «не так». Я на все сто с лишним комментариев так и не увидел ни одной попытки хотя бы понять, что дети – это не чьи-то вещи, которые могут взять и, сволочи такие, сломаться, а тоже живые люди. Они могут думать, чувствовать, страдать – и если взрослые уже этих простых опций лишены, а умеют только бухтеть «духовность, духовность», то по себе судить всех не стоит.

Брянская история если что и доказывает, так только то, что за защиту традиций от разврата платить приходится очень высокую цену – и цена эта будет возрастать год от года. Традиционные общества жестоки, а современные общества, решившие вглубь веков вернуться, становятся жестокими втройне.

Духовность тоже требует жертв.