Екатерина Сальникова: Элит-поп

И с тем, и с другим всё ясно, это абсолютные антиподы. Наши эстрадные шоу, вне зависимости от степени новизны, безнадежно и дурновкусно массовы. Антониони духовен и элитарен. Это две разные планеты, вращающиеся для двух практически не пересекающихся аудиторий.

В ночном же эфире на Первом действительно можно усмотреть новую волну – новую стилистику, которую я бы обозначила как элит-поп. «Городские пижоны» на Первом канале – это такой поп-снобизм, который то ли барометр нашей деградации, то ли свидетельство крупных перемен в структуре культурного пространства.

Быть современным человеком – это не поведенческая поза, это теперь спорт

Сидят три относительно молодых человека на диванчиках. Не так чтобы сильно звезды. Не так чтобы совсем рядовые. Среди них – Маргарита Брусницына, шеф-редактор проекта. Сидят и разговорами своими создают себе имидж людей, уважающих себя не за славу и не за деньги, а за наличие современного взгляда на вещи. Смотришь на них и понимаешь, что их позиция не совсем блеф.

Быть современным человеком – это не поведенческая поза, это теперь спорт. За настоящим надо бежать изо всех сил, чтобы от него не отставать.

Мир меняется очень быстро, без пауз между сменами декораций и настроений. Современность слишком быстро перестает быть современностью и уходит в ночь прошлого. А городские пижоны сидят, чтобы захватить ночь следующего дня.

Для многих «Секс в большом городе» – это всё еще до сих пор откровение. Даже для тех, кто его так и не собрался освоить хоть на бумаге, хоть в телеящике. Отвалите, старомодные господа. «Секс в большом городе» – это уже история, а не прикол и не мини-откровение. «Секс...» уходит в чистый жанр и уже не способен сказать о сиюминутном мире нечто сокровенное. А способен на это сериал «Любовницы». Вот где настоящая современность, вот где жизнь!

В таком вот духе идет поздневечерний треп. Обсуждается не уровень искусства и не степень наличия художественности. Обсуждается иерархия в сфере массовой культуры. И внутри массового нащупываются важные градации – отпето-безнадежно массовое, относительно массовое и массовые откровения. «Любовницы» – из разряда последних. «Секс...» в этом разряде тоже побывал, отметился и тут же выбыл. Посмотрим, сколько времени в этом разряде продержатся «Любовницы».

Что же получается? Толстые границы теперь проходят не между массовым и элитарным, не между высоким и низким, а между разными пластами тех явлений, которые эпохой ранее все скопом были бы причислены к обычной развлекухе. Но поскольку возник целый пласт людей, которые, кроме популярно-массового искусства, вообще не держат ничего в своем душевном активе, массовая продукция утрачивает альтернативный контекст. Ей нечего противопоставлять, ее не с чем даже сопоставлять. Не с «Ромео и Джульеттой» Шекспира же и не с «Городом женщин» Феллини сравнивать «Секс в большом городе». Популярное искусство начинает восприниматься как абсолютно полноценная и самодостаточная вселенная, которой никакая классика, никакие высокие шедевры не указ.

Но вся фишка в том, что политкорректный взгляд на развлекательное искусство родился уже после того, как сознание человечества побывало отравленным романами Толстого и Флобера, Томаса Манна и Хемингуэя, кинематографом Гриффита и Бертолуччи. И теперь те, для которых всё, что дальше «Секса в большом городе», вообще не актуально, предъявляют телесериалу требования, адекватные отнюдь не для массового видеозрелища. За что «Любовниц» поставили выше «Секса...»? За большую степень достоверности в отображении социальных обстоятельств и человеческой психологии. За то, что в «Любовницах» о современном мире сказано – или может прочитаться – больше, чем в «Сексе...», где слишком много дешевого позерства, ни к чему не относящегося юмора и жанровой придуманности.

Для многих «Секс в большом городе» – это всё еще до сих пор откровение (фото: sxc.hu)

А почему, собственно, телесериал последовательно должен нести в себе образ современности, такой, какая она есть? Так ведь больше нечему вроде как. Но разве у телеаудитории, пусть даже мнящей себя элитарной, есть душевные силы воспринимать этот образ современности без смягчающих абстракций, характерных для жанрового искусства? Выходит, что силы есть – накоплены за годы восприятия жанрового искусства, где в якобы современном антураже происходит нечто, весьма отдаленно напоминающее действительность, окружающую нас. Именно нас, людей без оружия, без связей в криминальной среде и не склонных к мелодраматическим эскападам.

Видимо, наступает эпоха потребности в реализме (то есть социальной этнографии) пополам с психологическими (то есть сексуальными) откровениями. Реализм с психологией понимается популярно. Но даже такое понимание ощущается как элитарный дар.

Обыкновенным вечером ТВ показывает поп для заурядных человеков толпы. А ночью ТВ показывает поп для незаурядных личностей из той же толпы или для тех, кто мнит себя такими личностями.

Британский телесериал «Любовницы», который сама Англия подает как альтернативу «Отчаянным домохозяйкам» и «Сексу...», – полезное зрелище во всех смыслах. Оно позволяет увидать состояние современного западного общества. Именно состояние – потому что «матерьяльного» реализма и достоверности в сериале всё равно немного. И именно современное. Хотя бы потому, что у одной из героинь семь лет назад во Всемирном торговом центре погиб муж. И она провела шесть лет одна в качестве неработающей матери с двумя дочками.

У этого чудного западного общества в целом есть одна большая нерешенная проблема – а все остальные проблемы худо-бедно решены. Эти остальные проблемы – из категории проблем выживания. Деньги есть, быт налажен, имеется даже работа и свободное от нее время для встречи с подругами. «Любовницы» ласкают взор широкими и уютными интерьерами рядовых граждан, а вернее – гражданок. Офисы тоже хорошо оборудованы, и камеры нежно юлят вокруг всяких столиков и перегородочек. Просто какой-то офисный видеовальс.

А шмотки на героинях – мечта. Все одеты очень интеллигентно, женственно и неброско – словно ни минуты не старались одеться так, а натянули на себя что-то случайно выпавшее из шкафа. Эх, кабы все англичанки, равно как и американки, так одевались. Только отсюда, изо все еще наивной России, можно принять этих героинь за более-менее типичных современных тамошних женщин.

С небрежного изящества костюмов и женственных манер всей четверки реализм начинает заканчиваться.

То, что подруги только и делают, что хронически встречаются и откровенно обсуждают свои проблемы, только и делают, что думают о любви, сексе, человеческих интимных отношениях и прочих штуках в этом роде, – это уже чистый жанр. Он не лезет в глаза, поскольку актрисы играют прилично, и играют реальных людей, а не загримированных супервумен, и даже амбиций сверхчеловеческих не таят, – такова английская школа, которая на фоне засилия голливудской всегда производит впечатление почти натурализма. И снято, опять же, в стиле небрежной такой, незамысловатой достоверности, с рваными эпизодиками без начала и конца, с быстрым скачущим монтажом, улавливающим городские ритмы...

Эстетика «Любовниц» акцентирует элементы и иллюзии правдоподобия. Структура же сериала остается всего-навсего структурой сериала, да к тому же сериала женского.

Дело спасает большая нерешенная проблема современной Европы – зачем жить, чем для себя и из себя заполнять жизнь, от чего получать удовольствие, если уж получать. Героини задаются ежеминутно этой проблемой, так сказать, по должности и по условности. Они должны держать внимание аудитории чем-то для всех женщин актуальным. Таков жанр.

Однако культурное подсознание туманного Альбиона знает, насколько сейчас актуальна эта жанровая условность, эта дань вечным традициям драматической структуры. Поэтому самые удачные линии и моменты связаны именно с внутренними поисками скрытого содержания жизни, которое персонажи хотели бы ощутить, хотели бы узнать, сделать своим биографическим опытом. Ведь явленного и ясного содержания у жизни персонажей просто нет.

Сын умершего от неизлечимой болезни пациента одной из героинь, Кэти, маниакально ищет любовницу своего отца. Он больше ничем не занят, ему нечем более жить. Он смотрит на мир безнадежным взглядом, как будто пребывает в пожизненном заключении. Клиентка другой героини собирается устраивать себе лесбийскую свадьбу – и таким же унылым взглядом обводит очередные красоты замков и ландшафтов, которые ей предлагаются в виде антуража для принесения обета верности. Не нравятся ей все эти красоты – но продолжает ей хотеться именно каких-то незаурядных смыслообразующих красот.

И молодой человек, и девушка всего лишь маются дурью с точки зрения людей, не решивших проблемы выживания. А с точки зрения британской загадочной души на современном этапе – эти персонажи ищут и не верят в то, что найдут в окружающем мире правду об этом мире и правду о своем душевном настроении. В себе тут никто ничего не ищет – и миф о любви англичан к одиночеству тихо отмирает.

«Любовницы» посвящены тому состоянию общественного человека, когда он уже разучился погружаться внутрь своего «я». Ищут только вовне и постоянно натыкаются на других таких же потерянных людей. Хроническая обоюдная неловкость в общении Труди, матери двоих детей, и ее нового знакомого Ричарда – больше чем затянувшийся прием. Это неброская метафора тщетных попыток решить основную проблему бытия с помощью похожих, аналогично мающихся бедолаг.

Говорят, в следующих сериях будут откровенные лесбийские сцены. Да и всяких гетеросексуальных поцелуев и объятий в сериале имеется умеренное количество. Но, по большому счету, это сериал совсем не про секс в каком-либо городе. Это сериал про то, что современная любовь или ее подобия – как и дружба или ее подобия – возникают от пустоты бытия, от незаполненности текущей жизни ничем существенным. От смутного чувства бессмысленности, содержательной опустошенности настоящего. Что происходит в стране и вообще где они все живут, из самой ткани киноповествования «Любовниц» не ясно. Нечему переливаться в приватный мир из мира большого социума.

Не будучи полноценным искусством, такие сериалы, как «Любовницы», оказываются видеопробирками с общественными настроениями. Попадая в программу «Городских пижонов», подобная телепродукция формирует моду на прислушивание к непроизвольным душевным шевелениям, характеризующим современность. Иногда кажется, что четыре подруги из британского сериала живут и совершают поступки для того, чтобы потом было, о чем поговорить друг с другом. Тогда сам сериал «Любовницы», несомненно, существует для того, чтобы было удобнее обсуждать современный мир.