Игорь Караулов Игорь Караулов Русские за рубежом тоже выбрали Россию

Люди, уехавшие из страны в последние годы, проходят трудную школу, в которой проясняется их отношение и к загранице, и к родной стране. Собственно, мы все проходим такую школу, но у них это прямо-таки интенсив.

2 комментария
Ирина Алкснис Ирина Алкснис На выборах президента ценится каждый голос

В силу феноменальной активности граждан, благодаря очередям на избирательные участки в самых разных уголках света, выбор России неоспорим – и для нас самих, и для остального мира. На таком фоне западные заклинания о непризнании их результатов выглядят просто жалким лепетом.

0 комментариев
Сергей Миркин Сергей Миркин Для Донбасса это были необычные выборы

Выборы для многих жителей Донбасса подобны именинному пирогу на день рождения. Мой товарищ из Донецка сказал, что, проголосовав, окончательно почувствовал себя полноценным гражданином России – хотя паспорт получил в 2020 году.

3 комментария
2 сентября 2016, 20:01 • В мире

Смерть Ислама Каримова будет иметь далеко идущие последствия

Смерть Ислама Каримова будет иметь далеко идущие последствия
@ Алексей Дружинин/РИА Новости

Tекст: Станислав Борзяков

Правительство в Ташкенте подтвердило сообщения о смерти 78-летнего президента Ислама Каримова, ранее госпитализированного с кровоизлиянием в мозг. Уход бессменного лидера независимого Узбекистана имеет огромное значение не только для его страны, но и для всего региона, а связанные с этим риски чрезвычайно велики.

То, что первые сообщения СМИ о смерти Каримова не подтверждались, но и не опровергались официально, органично для его фигуры. Если поставить себе цель описать этого человека одним словом, то «дуализм» – это чересчур философски, а «двуличие» – слишком грубо, но суть ясна: узбекский извод восточной хитрости держал его на вершинах власти более четверти века, но лишил даже стройной биографии – более неоднозначного лидера на просторах бывшего СССР, пожалуй, нет и вряд ли теперь появится. Да, всякий политик противоречив, но не всякий – взаимоисключающий параграф. Каримов – диктаторствующий демократ, злодействующий спаситель, светский исламист, консервативный модернист, друг России против США и США против России. На таком фоне статус «ни жив ни мертв» – еще не самое удивительное.

Русские были выдавлены из органов управления, по стране оттопталась десоветизация, учебники и газеты рассказывали о кровавых оккупантах с севера и национальных героях – басмачах

Он родился в Самарканде – узбекском Вавилоне, где до советской власти говорили в основном на таджикском, а после, как в Махачкале, на русском языке межнационального общения (по некоторым данным, узбекский язык лидер Узбекистана выучил как следует только в зрелом возрасте). И это – почти единственное, что о Каримове можно сказать определенно. Доподлинно не известны ни его национальность (варианта сразу четыре, что нормально для Самарканда: узбек, таджик, перс, еврей), ни личность его отца (есть версия, что рождение Ислама стало следствием супружеской измены, что объясняет его период жизни в детдоме), ни обстоятельства взросления. Официальная биография описывает отличника и активиста, народная молва – неуправляемого хулигана и двоечника, воровавшего дыни. Слепое пятно недомолвок рястянулось почти на 15 лет.  

Другое дело, что при советском делопроизводстве интересничать в биографии можно лишь до определенной черты, так что трудовой путь Каримова един для всех ее версий: в неполные тридцать инженер-механик переучивается на экономиста, защищает диссертацию и в конце концов получает в управление сначала минфин УзССР, а потом и республиканский Госплан. Правда, остаются разногласия по части факторов, которые вознесли бывшего детдомовца на вершины власти: одни говорят про талант, другие про чью-то лапу, а правы, скорее всего, и те и другие – для человека без связей Каримов слишком успешно шел наверх, а в таланте как минимум политика ему не откажешь при всем желании.

Взлететь он хотел еще при раннем Горбачеве, уловив нерв времени и предложив план спасения узбекской экономики в духе «нового видения». Не срослось – отправили в ссылку, на партийную работу в глухую провинцию, в город Карши. Тогда Каримов зашел с другой стороны. Республику все еще лихорадило от последствий «хлопкового дела», Москва трясла узбекские кадры с намерением найти хоть кого-нибудь, кто разбирался бы в местных реалиях, но не был бы при этом вовлечен в клановые схемы и – почти невозможное условие – не воровал. Таким человеком и стал Каримов, заслуживший в глухомани Карши репутацию управленца настолько честного, что почти святого. Так в 1989 году он стал первым секретарем ЦК КП Узбекистана и с этого момента больше не расставался со своим стилем двойной игры (если умение перебежать в другую команду прямо во время матча вообще можно назвать стилем игры).

Каримов приходил во власть как борец с коррупцией и олицетворение личной честности, но начал с фактической реабилитации фигурантов «хлопкового дела», а заканчивает с репутацией коррумпированного деспота в короне шаха. Он добился уверенного голосования узбеков «за» на референдуме о сохранении СССР – и стал первым руководителем среднеазиатской советской республики, заявившим о выходе из состава Союза (отдельно стоит оценить тот факт, что референдум о независимости Узбекистана в итоге был проведен уже после распада СССР). Он баллотировался в президенты от партий со словами «демократическая» и «либеральная» в названиях – и был завсегдатаем рейтингов «самых жестоких диктаторов современности». Он способствовал исламскому возрождению советского Узбекистана – и стал злейшим врагом всех местных исламистов всех степеней умеренности, а в конечном итоге может быть назван самым светским из всех правителей мусульманских стран мира. Он прекрасно разбирался в хитросплетениях крепких узбекских кланов и семейных связей – и при этом не общается с единственным сыном (от первого брака), а родного племянника (сына старшего брата) позволил упечь в клинику для душевнобольных, так как юноша чересчур заигрался в борьбу за демократию западного типа. Чутье подвело. Каримова-старшего чутье никогда не подводило.

Узбеки первыми из постсоветских наций закончили играть в демократию: Каримов закрутил все гайки до упора уже на первых президентских выборах в республике (с запретами СМИ, арестом недовольных, разгоном демонстраций и прочими положенными признаками.) Сделать это удалось за счет однозначной ставки на силовиков и спецслужбы (в России того периода, напомним, шел обратный процесс – силовиков щемили). Это, с одной стороны, позволило Каримову сохранить полный контроль над Узбекистаном, перед которым маячила угроза гражданской войны или экспорта оной (из Афганистана, Таджикистана, Киргизии), а, с другой, крепило его личную власть до степени абсолюта. За его единственным оппонентом на первых выборах (по официальной версии, Каримов победил с результатом в 86%, по версии злых языков из оппозиции – проиграл) узбекские правоохранители гоняются до сих пор. Речь о Мухаммаде Салихе, про которого можно сказать, что он диссидент, интеллигент, поэт, поклонник суфизма, демократ, западник, сторонник национального возрождения. Подобный набор слов и качеств может возвышать над серым партийным функционером и (впоследствии) диктатором Каримовым, но стоит помнить, что приход во власть деятелей с точно такими же возвышенными характеристиками сразу для нескольких республик СССР отлился большой кровью.

Спустя десять лет правления Каримова о том, что президенту оппонирует разнообразная демократическая интеллигенция, было приказано забыть – в оппозиции и врагах государства (к тому моменту для узбеков это были синонимы) отныне ходили исключительно исламисты. И в значительной части это соответствовало действительности: Узбекистан пережил ряд вспышек насилия, полномасштабную стрельбу на границах, разнообразные спецоперации и серию терактов в Ташкенте в 1999, 2000 и 2004 годах. От взрывов нескольких автомобилей поблизости от административных зданий в феврале 1999-го погибли 16 человек, более 100 получили ранения (включая членов кабмина). Но ни полномасштабной гражданской войны, как в Таджикистане, ни кровавых бунтов с погромами и революциями, как в Киргизии, ни всевластия вооруженных исламистских банд, как на Северном Кавказе, ни весомой сепаратистской истории с Узбекистаном не приключилось. Каримов стал восприниматься как живая гарантия того, что самое крупное государство Средней Азии не превратится в горячую точку.

#{ussr}Особой строкой идут события в Андижане в 2005-м, когда, по версии Ташкента, был подавлен бунт исламистов, а по версии правозащитников – расстреляна мирная демонстрация оппозиции. Так Каримов стал диктатором, а то, что он хуже даже Каддафи и Асада, было отражено в газетных рейтингах. В ответ Ташкент вновь заключил союз с Москвой и растоптал союз с Вашингтоном, заключенный после 11 сентября. Тогда, напомним, президент США Джордж Буш-младший решил победить терроризм в Афганистане, где каждый десятый житель – узбек, а некоторые из этих узбеков – личные враги Каримова. Например, Тахир Юлдашев, лидер Исламского движения Узбекистана, некогда связанный с «Аль-Каидой*», а ныне с ИГИЛ* исламист, география деятельности которого простирается через Афганистан и Пакистан в непризнанный Вазиристан талибов, где его и упокоили. Впрочем, не исключено, что «центральноазиатский террорист номер один» в числе политических врагов Каримова все-таки второй, а первый – упомянутый выше Мухаммад Салих, заочно осужденный за терроризм (тот самый, в феврале 1999-го, когда главной целью, как считается, был сам Каримов). В любом случае для каримовского Узбекистана это «одна банда»: братья Салиха сейчас отбывают срок в узбекской тюрьме и обвиняются в работе на Юлдашева – возможного организатора ташкентского теракта.

В принципе, темой «игры Узбекистана на противоречиях между Россией и США» отмечена политическая биография Каримова в любом ее изложении. Но «игра на противоречиях» это, что называется, мягко сказано: Каримов дважды приводил Узбекистан в опекаемые Москвой интеграционные союзы (военный – ОДКБ, экономический – ЕврАзЭС) – и дважды выходил из них, причем оба раза ему ничего за это не было. Не было даже «отлупа» в российской прессе, под который регулярно попадает, к примеру, Александр Лукашенко. Складывается впечатление, что Кремль смирился с натурой узбекского флюгера, который десятилетиями метался между большими державами – и неизменно брал свое, вовремя перебегая в другую команду. А когда смирился, махнул на Каримова рукой. То же сделал и Вашингтон. Даже санкции против Узбекистана и окружения президента, введенные после событий в Андижане, продержались всего три года и были отменены без каких-либо уступок Ташкента по формальным претензиям. Фактически оба игрока дозволили Каримову находиться в статусе «и вашим, и нашим», лишь бы он продолжил выступать гарантом стабильности в Узбекистане, расширение географии террора за счет которого дорого встанет всем. Причем в Москве отпускали Ташкент в «свободное плавание» как будто бы даже с облегчением, признав практическую нерентабельность существования в одном блоке двух принципиально враждебных государств. В данном случае – Узбекистана и Таджикистана, которые озлобленно делят между собой земли, историческое наследие, боевую славу и питьевую воду, а мы этого не видим в силу того, что привыкли смотреть на Запад.

В конце концов Каримову прощали и не такое, прощали и что похуже. Если авторитарный лидер государства, что появилось вследствии распада империи, так печется о политической независимости и при этом не эксплуатирует религию, то путь у него один – в национализм. И Узбекистан этот путь прошел: русские были выдавлены из органов управления, на стране оттопталась десоветизация, учебники и газеты рассказывали о кровавых оккупантах с севера и национальных героях – басмачах. Нанесли в Ташкенте удар и по наиболее болезненной для Москвы точке: ряд знаковых памятников в честь героев Великой Отечественной войны были стерты с лица Узбекистана. Такого Россия не прощала никому – ни болгарам, ни полякам, ни прибалтам, ни грузинам, ни украинцам. Но простила узбекам, сделав вид, что не заметила. Простила в силу того, что Каримов осуществлял все это тихо, без вызова и без апелляции к аудитории. Грубо говоря, строя «Узбекистан для узбеков», не хвастался, не троллил этим Москву, не допускал антироссийских или русофобских высказываний и не боролся с русским языком, поскольку понимал его значимость в стране – главном поставщике гастарбайтеров в РФ и выгодополучателе их, гастарбайтеров, переводов на родину.

Однако основной мотив удивительно ровного отношения к Каримову был продиктован тем, что расшатывать его власть с некоторых пор одинаково опасались и Москва, вроде бы весьма чувствительная к проявлениям нелояльности, и Вашингтон, склонный к экспериментам по построению демократий в отдельно взятых странах силами натовских бомбардировщиков. Теперь султан мертв, ситуация резко усложнилась, в столицах тревожно. Каримов правил Узбекистаном с 1989 года (на постсоветском пространстве только Назарбаев находится у власти дольше – и всего на один день). Правил единолично и железной рукой, перестроив под себя всю государственную систему тридцатимиллионной (ныне) республики. В конечном счете именно это, возможно, и уберегло республику от пропасти. Имеющий взрывоопасные границы и исламистское подполье, этнически неоднородный, социально неблагополучный и обладающий специфическим национальным гонором Узбекистан хронически рискует стать вторым Афганистаном, одновременно импортируя и экспортируя террор.

Пожалуй, наиболее значимая черта общей двуличности Каримова в том, что даже его последовательным и принципиальным ненавистникам (а поводов для ненависти этот авторитарный восточный правитель предоставлял достаточно) может не посчастливиться сказать: «Ислам Каримов был последним правителем Узбекистана, при котором жилось нормально».

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ

..............