«Путаницы не должно быть»

В четверг достоянием гласности стал проект постановления пленума Верховного суда России, в котором подтверждается право граждан на применение активных мер защиты от преступных действий должностных лиц, в том числе полицейских.

У нас достаточно много преступлений совершается преступниками, ряжеными в полицейскую форму. То есть не поймешь, кто он: полицейский или нет

В документе в то же время отмечается, что необходимой обороной не должна считаться защита от правомерных действий должностных лиц, «даже если они сопряжены с причинением вреда или угрозой его причинения (применение в установленных законом случаях силы сотрудниками полиции при обеспечении общественного порядка)».

В то же время замглавы МВД Игорь Зубов, выступая на заседании пленума Верховного суда, заявил, что акцент на праве граждан защищаться от незаконных действий представителей правоохранительных органов может спровоцировать рост сопротивления законным действиям и большое число исков в суды.

Напомним, тема стала особенно актуальной весной 2009 года – после того, как начальник столичного ОВД «Царицыно» майор Евсюков устроил бойню в обычном супермаркете. Тогдашний глава МВД Рашид Нургалиев напомнил гражданам о праве необходимой самообороны, которая позволяет им защищаться в случае любого незаконного нападения, в том числе и сотрудника милиции.

В ноябре 2009 года при посещении спортшколы на базе ОМОН «Зубр» в Подмосковье один из учеников спортшколы спросил Нургалиева: «Участились случаи нападения милиционеров на граждан. Не считаете ли вы, что надо забрать у милиционеров неприкосновенность?» «Ты имеешь в виду, может ли гражданин дать сдачи, когда на него напал милиционер?», – уточнил Нургалиев. После утвердительного ответа министр сказал: «Если идет нападение, должна быть необходимая самооборона. Мы все равны, а граждане равны вдвойне».

Отметим, что дискуссии по этому поводу разгорались и в других развитых странах. Так, на минувшей неделе в США скончался американец африканского происхождения Родни Кинг, который невольно стал символом сопротивления беззаконию, которое порой творят блюстители порядка. Кинг стал известен после того, как был избит группой полицейских в 1991 году. Видеозапись инцидента, сделанная случайным свидетелем, попала на ТВ. Позже суд присяжных оправдал полицейских, что спровоцировало крупнейший негритянский бунт в новейшей истории США – погромы 1992 года в Лос-Анджелесе. Повторный суд признал виновными двоих полицейских из четверых, проходивших по делу, и приговорил их к тюремным срокам, а Кинг получил компенсацию в почти 4 млн долларов.

О том, где та грань, когда граждане вправе идти с кулаками на полицейских, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал адвокат Игорь Трунов, защищавший жертв Евсюкова.

ВЗГЛЯД: Игорь Леонидович, как определять, законно тебя бьет полицейский или нет? В какие моменты можно поднимать руку на сотрудника правоохранительных органов, а в какие – нет?

На эту тему
• ВС разрешил гражданам защищаться от незаконных действий полиции
• В МВД оценили опасность разрешения защищаться от действий полиции
• Питерский полицейский сбил насмерть бабушку с внуком
• Павел Пятницкий: Полицейский упер в меня автомат
• В Петербурге участковый задержан за похищение студента
• Экс-милиционера во Владивостоке заподозрили в убийстве 24 женщин

Игорь Трунов: Существенная грань – при исполнении служебных обязанностей находится полицейский или нет. На отдыхе он, на посту, с семьей, куражится или едет со дня рождения. Тот и другой – полицейский. Тот и другой, как правило, имеет оружие. Старый закон не делал никакого различия. И в новом законе оно достаточно слабое. Но, тем не менее, определенный прогресс есть.

При исполнении ты полицейский, а не при исполнении – никакой ты не полицейский. Но желание всегда быть под щитом государства остается.

У нас достаточно много преступлений совершается ряжеными в полицейскую форму. То есть не поймешь, кто он: полицейский или нет. Сейчас техника позволяет сделать любой документ, который по первому взгляду не отличишь от подлинного. Это удостоверение, жетон, форма. Все это может быть преступным маскарадом.

В этой ситуации, если «сотрудник полиции» тебе говорит: «Снимай золотые часы, иначе я тебе башку отстрелю», можно отказаться. Раньше позволить такое себе было нельзя. Закон такой был: если говорят, то снимай, а потом иди разбирайся: был это преступник в форме или полицейский.

Всегда нужно понимать, о чем идет речь: когда предъявляются обоснованные требования от человека, который находится на службе, а когда – нет. Но правовая грамотность хромает. Иногда гражданину может показаться, что требования могут быть незаконными, но закон он толком не знает – что можно требовать от полицейского, а что нельзя. Вот этой путаницы не должно быть.

Когда Евсюков бегал по магазину, застрелил нескольких человек и продолжал стрелять – в той ситуации, конечно, старый закон не делал никакой разницы. Поэтому, когда Евсюкова заперли во дворе в угол, шесть человек полицейских стреляли в него в упор, но ни один даже не задел. Почему? Боялись все. Разницы, при исполнении ты или нет, не было никакой.

Даже если полицейский попадает в полицейского, он несет очень серьезную ответственность, вплоть до высшей меры наказания. А у обыкновенного гражданина, попавшегося ему под руку, тем более не поднялась бы рука выстрелить в полицейского.

Теперь, когда полицейский совершает ярко выраженное преступление, я уверен, возможно применение самообороны, возможно применение огнестрельного оружия или каких-то предметов в качестве оружия, и это не может быть противоправным.

ВЗГЛЯД: Какие-то свежие примеры вы могли бы привести?

И.Т.: К счастью, это редкое явление. Но, тем не менее, оно есть. Больше примеров, когда ряженые преступники совершали преступление, и граждане сопротивлялись. А свежих примеров, когда сотрудники полиции совершали нарушения, а граждане сопротивлялись, у меня, к счастью нет. Это из ряда вон выходящее явление, и оно не может быть в повседневной жизни.

ВЗГЛЯД: Насколько сложно будет гражданину доказать в суде, что он был прав, сопротивляясь полицейскому? Удастся ли в ближайшее время снизить обвинительный уклон в работе наших судей, которые, как правило, встают на сторону сотрудников МВД, верят только их показаниям?

И.Т.: Я думаю, нет, не удастся. Это огромная боль – говорить такие слова, но не удастся. Судебная система не меняется. В судебной системе не ведется кадровая политика. Законодательство позволяет повсеместную безнаказанность в правоохранительной системе, и судебной в том числе, потому что квалификационные комиссии не рассматривают никакие жалобы.

Мы в Москве видим скандалы, когда судью увольняют и оглашают, что на него написано 250 заявлений за последние два года. 250 заявлений о свершении преступлений написано, а его увольняют в почетную отставку с сохранением зарплаты.

Ничего не меняется в части ответственности. А когда есть безнаказанность, есть определенное давление со стороны правоохранительных органов. То есть, оперативно-розыскная деятельность – это такая функция, которая влияет на судебную систему не напрямую.

Судья, как правило, день и ночь работает, но у него есть дети, внуки, родственники. Кто-то из них пьет, курит травку, кто-то ходит к проституткам. И сотрудники полиции и иных правоохранительных органов это фиксируют и могут спекулировать этим. Этим могут давить, могут влиять на судебную систему. Этот рычаг функционирует. И это в том числе основание, почему судьи несут в себе обвинительный уклон.

Во-первых, это безнаказанность, судье рисковать нечем. Во-вторых, это подковерный, незаметный ни для кого рычаг влияния со стороны правоохранительных органов на судебную систему. Из этого инструментария ничего не меняется. Поэтому наши разговоры в прессе и заявления публичных лиц о том, что это давно пора поменять, не меняя правовую базу, не меняя систему, они ни к чему не приведут.