Россия выйдет к Персидскому заливу

На непродолжительной пресс-конференции в Тегеране Сергей Шойгу тщательно избегал детализации сотрудничества с Ираном по линии ВТС. Министр ограничился лишь общими словами о «совместной борьбе с терроризмом», что в современном мире можно понимать как угодно.

Российские военные суда смогут заходить в иранские порты в Персидском заливе, чего не было в новейшей истории с 1946 года

Единственным вполне конкретным местом в его выступлении стало упоминание об участии Ирана в Шанхайской организации сотрудничества и той роли, которую мог бы играть Тегеран на новом этапе урегулирования в Афганистане в рамках все той же ШОС. Подписанные же сейчас документы (по крайней мере те из них, что были озвучены публично) особо прорывных мест не содержат. Предполагается, например, увеличить частоту заходов военных кораблей обеих стран в порты и расширить обмен военно-технической информацией. Правда, речь идет не только об «обменных» визитах кораблей на Каспии, теперь крупные российские военные суда смогут заходить в иранские порты в Персидском заливе, чего не случалось после 1946 года.

Российский министр обороны заранее подчеркнул, что подписанный им документ должен лишь улучшить правовую базу для другого, более полного и детального договора о ВТС, который, скорее всего, будет подписан уже в ходе предполагаемого визита в Иран президента Путина. Переговоры о таком визите ведутся уже около года, и пока его окончательная дата не согласована, что, скорее всего, связано и с неготовностью договоров, которые предполагается подписать уже на самом высоком уровне. Президент РФ не любит совершать «пустые» визиты, тем более в страны, которым придается особое значение в рамках внешней политики Москвы.

При этом, в отличие от Шойгу, довольно открыто (хотя и в рамках своих культурных и дипломатических традиций) высказывалась иранская сторона. На той же пресс-конференции министр обороны и содействия армии бригадный генерал Хосейн Дехган специально указал, что Иран собирается сотрудничать с Россией в деле противодействия проникновению в регион «внешних сил». Конечно, и это высказывание можно понять двояко: под внешние силы равно подходят и ИГИЛ*, и НАТО, а сами «внешние силы» поймут это заявление в «меру своей испорченности».

На эту тему
• Сделка с Ираном даст России двойной доход
• Россия решила еще один многолетний территориальный спор
• Иран и Россия обречены на сближение
• Россия: Покупка нефти у Ирана в обмен на товары легитимна
• Патрик Бьюкенен: Карт-бланш на войну
• Никита Филин: Революционерам были необходимы заложники
• Надана Фридрихсон: Иранские увертюры
• Евгений Сатановский: Кружки по интересам
• Антон Антипенко: Народы просто назначены индоевропейцами

Еще ранее информационные агентства «Фарс» и ИРНА настаивали на формулировке именно «продолжение военно-технического сотрудничества», а не, скажем, «возобновление». Дело в том, что военно-технические контакты между РФ и Ираном были прерваны в 2010 году, когда тогдашний российский президент Дмитрий Медведев распорядился приостановить контракт на поставку Ирану ЗРК С-300. Кремль тогда просто подчинился резолюции Совета безопасности ООН, которая ограничивала поставки современных видов вооружений в исламскую республику. Да, Москва могла наложить вето на эту резолюцию (как и на похожие резолюции по Ливии), но президент Медведев рассудил иначе, предпочтя заморозить ВТС с Тегераном.

Иранская сторона сейчас подчеркивает, что считает контракт на поставку С-300 до сих пор юридически действующим, просто «подвисшим» по форс-мажорным обстоятельствам. Эта точка зрения неоднократно озвучивалась по дипломатическим каналам, как подтверждался и интерес Тегерана к более совершенным системам ПВО и противокорабельным ракетам. Теперь это вопрос исключительно политический, поскольку резолюцию Совбеза ООН никто не отменял, а вот политическая ситуация в мире с 2010 года кардинально изменилась. Как изменился и подход Москвы к манере и стилю поведения на международной арене.

Но обе стороны синхронно подчеркивают, что их сотрудничество в области ВТС призвано способствовать укреплению стабильности и безопасности именно локальной, региональной. Это нормальная дипломатическая игра словами, призванная заранее дезавуировать возможные обвинения со стороны США и НАТО в «поощрении» ядерных и ракетных программ Ирана. Сейчас никто уже не вспоминает об изначальной, «базовой» аргументации Вашингтона о причинах и поводах для размещения в Восточной Европе нового зенитного ТВД. Но на уровне вялотекущих дипломатических переговоров, «в бумагах», «в досье» до сих пор фигурирует «иранская ракетная угроза» Европе. В этих условиях и Москва, и Тегеран вынуждены тщательно подбирать слова.

Сергей Шойгу, например, вообще не произнес ничего такого, что можно было бы посчитать попыткой обойти санкции Совбеза ООН. Переговоры по иранской ядерной программе вообще не входят в компетенцию Министерства обороны РФ, поскольку Москва неоднократно подчеркивала, что настаивает на сугубо мирном освоении Тегераном ядерной энергии. В то же время сам факт подписания российским и иранским военными министрами любой совместной бумаги автоматически вызовет истерическую реакцию в Вашингтоне и Брюсселе. В Москве же исходят из того, что нет никакого смысла излишне, на ровном месте провоцировать наших заокеанских «партнеров» с их не всегда адекватным восприятием реальности. Поэтому российские ведомства стремятся минимизировать поводы для критики и спекуляций на внешнеполитическом поле, тщательно избегая «неожиданностей».

В этом плане иметь дело с Ираном довольно удобно, поскольку персы в последнее время также предпочитают избегать лишних поводов для скандалов и ведут сложную, подчиненную множеству мотивов игру сразу в нескольких областях внешней политики и идеологии. Их позиции не везде, мягко говоря, идеальны, но они совпадают с Россией в нескольких ключевых точках. Например, в праве на создание ответственных региональных блоков, в том числе и военных, в позиции относительно ИГИЛ и конфликта в Сирии и в вопросе о справедливой цене на нефть. Последний момент связан с военно-техническим сотрудничеством лишь опосредованно – эпическое противостояние между арабскими монархиями Залива и Ираном уже давно вышло за рамки торговой войны и превратилось во что-то похожее на противостояние идеологических систем. Россия в эту борьбу не вмешивается, хотя она и влияет на благосостояние нашей страны едва ли не напрямую. В то же время у Ирана нет и не может быть претензий к Москве по поводу поставок оружия его соперникам, как это случилось в индо-пакистанском регионе. Это вообще как раз тот самый случай, когда укрепление военной мощи соседа может пойти России только на пользу. Потому и детализация военно-технического сотрудничества будет планироваться особо тщательно и на весьма длительный срок.

Таким образом, несмотря на немногословность и «предварительный» характер подписанного соглашения, визит Сергея Шойгу в Иран можно уверенно назвать сенсационным. Если сторонам удастся хотя бы до весны согласовать детали визита Владимира Путина в Тегеран и «довести до ума» уже не рамочные, а реально наполненные соглашения о военно-техническом сотрудничестве, это может серьезно повлиять на обстановку в регионе. Многим придется задуматься.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ