«Проблема сводится к двум паранойям»

– Дмитрий Витальевич, в своем послании к Федеральному собранию президент Дмитрий Медведев, как ожидается, затронет вопросы внешней политики. Какие акценты, на ваш взгляд, может расставить глава государства в этой сфере?
– То, что скажет президент, и то, о чем ему стоило бы сказать, – разные вещи. Я не ожидаю каких-то особых новаций в его речи. Мне представляется, что с точки зрения президента внешняя политика России прагматична, выверена, разумна. И в общем, модернизации не требует. По крайней мере, из того, что президент говорил ранее, не следует, что у него есть большие претензии по части внешней политики. Он критикует очень многие вещи, но внешнюю политику оставляет вне зоны своей критики.

Польша боится, что Россия на нее нападет. Эстония боится, что ее оккупируют. Тоже страхи параноидальные совершенно

При этом, на мой взгляд, внешняя политика нуждается в модернизации в не меньшей степени, чем политика в целом. Если очень существенно суммировать все, сегодня внешняя политика России направлена на удержание определенного статуса в международных отношениях, в этом мне представляется главное ее содержание. Но, на мой взгляд, этого не только недостаточно, это ошибочно. Если главная задача страны – модернизация, если без модернизации Россию ждет маргинализация, то и внешняя политика должна быть направлена на то, чтобы использовать международные отношения как внешний ресурс для модернизации страны.

– Смену позиции США по ПРО, курс на заключение до декабря нового договора СНВ, все чаще звучащие в Европе разговоры о целесообразности заключения нового договора о безопасности, о чем неоднократно высказывался Дмитрий Медведев, можно отнести к успехам России во внешней политике?
– Решение по ПРО администрация Обамы приняла без переговоров с российской стороной. Не могу сказать, что без учета позиции России. Но все-таки не российская позиция была определяющей, а то, что у нынешней администрации другой взгляд на противоракетную оборону. Они ее не отвергают. Просто у них другой взгляд на нее.

На эту тему
• «Думаю, Совет Федерации будет выборный»
• «Россия, вперед!»
• «Мы должны научиться мечтать»
• Максим Кононенко: Тайна Послания
• «Великие державы не вступают в коалиции»
• «В стране только один глава государства»
• НАТО зовет в союзники
• «Мы останемся с озверевшим врагом»

Что касается СНВ, то здесь речь вряд ли может идти о каком-то успехе российской внешней политики. Опять произошла разблокировка американской позиции, которая во времена предыдущего президента не видела смысла в переговорах по ограничению стратегических наступательных вооружений. Но даже если договор будет подписан, а я думаю, что он действительно будет подписан в декабре, он лишь символически понизит уровень противостояния, который по-прежнему является стратегической основой Америки и России. Основа эта заключается во взаимном гарантированном уничтожении. Основа, которая пережила свой смысл уже на 20 лет. Вспомните про юбилей падения Берлинской стены и окончание холодной войны. При этом надо иметь в виду, что более низкого уровня, кроме тех, который будет зафиксирован в новом договоре, трудно добиться. Россия подошла к рубежу, за которым дальнейшие ограничения маловероятны в обозримой перспективе. Так что договор хорош как символ того, что Америка и Россия могут договариваться, могут вести переговоры. Для России это символ стратегического равенства с американцами.

Если же говорить о договоре по евробезопасности, то для России смысл всего того, что предпринимается с ее стороны, заключается в том, чтобы заблокировать движение НАТО на восток. Может это быть реализовано в рамках договора? Думаю, нет. Если договор подтвердит все те принципы, которые уже изложены в Парижской хартии для Новой Европы 1990 года, в Хельсинском заключительном акте 1975 года, в тех положениях, которые присутствуют в договорах между Россией и странами НАТО, то при дальнейшем повторении эти принципы не укрепляются, а, как правило, размываются. Я тоже здесь не вижу каких-то, если хотите, достижений. Это не критика. Это просто анализ.

#{interview}– Ставим вопрос по-другому: что можно было бы сделать в этом направлении?
– По противоракетной обороне: сейчас, пока у власти Обама, нужно активно идти на создание совместных систем ПРО. Тогда та основа стратегических отношений, основа взаимно гарантированного уничтожения будет размываться. И тогда у России начнет ослабевать страх перед тем, что Америка может создать систему ПРО и начать угрожать ударом по России, и в итоге – либо уничтожить ее, либо полностью себе подчинить. У американцев таких планов нет, но страхи на этот счет у России есть. Что касается СНВ, необходимо энергию переговорщиков направить в русло стратегической обороны.

И, наконец, по европейской безопасности. Реальная проблема европейской безопасности сводится к двум паранойям. Первая паранойя России – американские планы в отношении ПРО. В России боятся, что невысказанная задача американцев – унизить Россию, ограничить, выдавить куда-то практически к Северному ледовитому океану, раздробить и т.д. Но я немножечко утрирую, но в принципе страхи перед расширением НАТО, страхи перед развертыванием американской противоракетной обороны свидетельствуют об этом. И вторая паранойя – это паранойя Центрально-восточной Европы перед Россией, когда Польша боится, что Россия на нее нападет. Эстония боится, что ее оккупируют. Тоже страхи параноидальные совершенно. У России таких планов нет. Но страх поляков и эстонцев совершенно реален.

Политика РФ очень прагматичная, настолько прагматичная, что она живет завтрашним днем – короткими промежутками времени

При этом укрепить европейскую безопасность – это значит избежать новой войны. В прошлом году в Европе была война. Едва не случилась очень большая война. Теоретически можно сказать, что ситуация могла развиваться дальше и могла бы перекинуться на Украину. Вот чтобы этого избежать, необходим целый ряд инициатив, целый ряд усилий и воля к тому, чтобы что-то делать с этими двумя проблемами. На мой взгляд, Америка должна реальными практическими шагами разубеждать Россию, что у нее – у Америки – таких антироссийских планов нет. А Россия должна разубеждать своих ближайших соседей на Западе в том, что она не собирается их поглощать, уничтожать, ссылать в Сибирь и т.д.

– Новый генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен в середине сентября предложил России сотрудничать в вопросах безопасности. В этом направлении стоит ожидать успеха?
– Как я понимаю, российский посол Дмитрий Рогозин строит тесное взаимодействие с генсеком и руководством НАТО. Но если говорить об организации российской внешней политики, у нее отсутствует стратегия. Она очень прагматичная, настолько прагматичная, что живет завтрашним днем – короткими промежутками времени. И Россия не может решить на самом деле, как к НАТО относиться: с одной стороны вроде бы партнер, а с другой – противник. На мой взгляд, это слабость российской внешней политики. Президент Медведев в последнем интервью журналу Spiegel говорил о том, что ракеты НАТО нацелены на Россию, что, в общем-то, строго говоря, неверно. У НАТО нет ракет, которые нацелены на Россию. Есть ракеты США, есть ракеты Британии и Франции. Точно так же можно говорить, что российские ракеты нацелены на Китай. Это правда, но не совсем. Когда говоришь такую фразу, имеется в виду нечто иное.

Меж тем России стоит отрешиться от страхов, связанных с НАТО. Эти страхи, этот багаж 15-летней борьбы с расширением НАТО мешают России выработать собственную стратегию отношений с альянсом. Стратегия эта могла заключаться в том, чтобы совместно с альянсом действовать против угроз, которые существуют. Я не говорю о том, что мы должны действовать в рамках натовской стратегии. Но своя стратегия требует очень серьезного переосмысления. Стоит в целом рассматривать НАТО не как геополитического противника, который какие-то территории захватывает, а как организацию, у которой с Россией интересы безопасности в огромной степени совпадают. Кроме того, НАТО является известным источником модернизации российской оборонной сферы. Россия за последние 20 лет очень сильно сдала в военной области. Речь идет не только о железках, но и о многом другом. У НАТО между тем появился определенный опыт. Узнать этот опыт имеет смысл.

В целом, я бы сказал, для России важнейшая задача – демилитаризовать свои отношения. Пока они находятся в таком состоянии, как сегодня: вроде бы мы уже не противники, но все-таки противники. И это сохраняется в головах. Для России эта ситуация крайне невыгодна, потому что силенок гораздо меньше, чем у натовских союзников. Тягаться с НАТО по количеству вооружений, по параметрам, по которым Советский Союз конкурировал с США и остальным миром, ей невыгодно. А вот заимствовать какие-то вещи было бы полезно.