Сразу после президентских выборов Россия сделала важный символический акт исторической политики – потребовала от ФРГ признать, что Германия совершила геноцид в отношении ленинградцев и жителей других советских территорий. Нота нашего МИД может кому-то показаться наивной, потому что реакция немцев весьма предсказуема: раскаяния не будет. В Германии всерьез опасаются, что положительный ответ откроет ящик Пандоры – и на германские власти посыплются претензии от других европейских стран.
Однако нота нужна, чтобы получить ожидаемый отказ Германии от признания доказанного геноцида. Таким образом, на официальном уровне будет зафиксировано изменение отношения немецкой власти к блокадному вопросу. Если в 2001 году Шрёдер был способен вместе с президентом России возложить венок к мемориалу погибшим ленинградцам, то сегодня – когда бундесвер обучает ВСУ убивать российских солдат – в Германии не может быть и речи о публичных мероприятиях в 80-летнюю годовщину освобождения города. Реакция на требование нашей стороны позволяет эту тенденцию зафиксировать.
В то же время наше государство дает конкретный сигнал российскому обществу, поддерживая его коллективную память о Великой Отечественной войне: срока давности у преступлений нацистов нет. Так звучит одна из главных установок российской исторической политики. И об этом на днях напомнил президент Путин – уже относительно сегодняшних «власовцев».
Как государство может еще нести ответственность за историю страны? Например, устанавливать мемориальные объекты, проводить публичные ритуалы и церемонии. Финансово поддерживать медиаресурсы и кинофильмы, которые адекватно работают с историческим материалом. И только у государства есть законодательная и судебная власть: она позволяет нормализовать представления о конкретном прошлом, объединяя общество, и на юридическом уровне, как это было недавно в моем родном городе, расследовать обстоятельства исторических событий.
Так, в августе 2023 года в Волгограде прошел открытый процесс по геноциду советских граждан. По его итогам прокуратура установила, что «в период 1942-1943 годов на территории Волгоградской (Сталинградской) области немецко-фашистскими войсками, немецкими оккупационными властями и их пособниками расстреляно, убито бомбами и снарядами, повешено, замучено и угнано в Германию более 360 тыс. ни в чем не повинных советских граждан, в том числе военнопленных и партизан».
Мне довелось присутствовать на заседании, где дети Сталинграда – уже глубоко пожилые люди – давали откровенные показания: как германские солдаты издевались над ними и их родственниками, вынуждали горожан покинуть дома и жить в оврагах. Как разлучали детей с матерями, принуждали трудиться за крошки хлеба, публично унижали и угрожали расправой. Причем так действовали не только немцы. Волгоградский процесс на этом важнейшем аспекте делал четкий акцент, открывая малоизвестную страницу истории.
Вместе с армией Третьего рейха (430 тыс. человек) в Сталинградскую область зашли и солдаты Румынии (230,9 тыс.), Венгрии (209 тыс.), Италии (9 тыс.) и Хорватии (3,9 тыс.). Кроме того, в установлении жесткого оккупационного режима в 12 районах области им активно помогали «украинские добровольческие полицейские отряды».
Действовали оккупанты согласно распоряжению Гитлера от 13 мая 1941 года «О военной подсудности в районе «Барбаросса» и об особых действиях войск», где высшее командование Германии напрямую разрешало своим людям совершать военные преступления в отношении мирных жителей. Так и было на хуторе Фирсов, где оккупанты изнасиловали 16 женщин; в Нижнем Киру, где убили 47 больных воспитанников детдома; в селе Каменка, где отравили выхлопными газами «душегубок» 164 человека, да и во многих других местах на Нижней Волге. А совсем недавно, в 2020 году, криминалисты СК РФ обнаружили в селе Водино Октябрьского района Волгоградской области останки 45 человек времен Великой Отечественной, среди которых было десять детей 2–12 лет. Работа экспертов не останавливается до сих пор.
Все вышеприведенные факты установлены историками-исследователями, поисковым движением, специалистами проекта «Без срока давности» и правоохранительными органами. Таким образом, Волгоградский процесс признал геноцидом советского народа действия армии Германии и ее союзников, подняв в том числе из научной литературы и буквально из земли малоизвестные свидетельства злодеяний, совершенных армиями Германии, Румынии, Венгрии, Италии и Хорватии, а также отрядами «украинской вспомогательной полиции».
Примечательно, что власти некоторых стран – вместе с США – и сегодня де-факто участвуют в убийстве наших мирных граждан, поставляя нацистскому украинскому режиму оружие и боеприпасы, военных и политических инструкторов. А другой рукой – в рамках продолжающейся холодной войны – старательно ретушируют историю оккупации Сталинграда и вообще Второй мировой. Например, в 2021 году Молдавия установила памятник румынским солдатам в честь «освобождения Бессарабии и Северной Буковины». Будто румыны – благородные воины.
Но речь идет о пограничных территориях СССР, на которые Румыния вступила в 1941 году. Получается, хорошие румынские люди с хорошими намерениями так хотели освободить Бессарабию, что дошли до Нижнего Поволжья? Однако мемориальная политика Молдавии и Румынии построена на лицемерии, поэтому пособничество нацистам с легкостью предали забвению.
Именно поэтому – спустя 75, 80, да хоть 500 лет – важно напоминать себе и миру, что на самом деле происходило в годы Второй мировой. Требования МИДа, кинофильмы и журналистские материалы, научные исследования являются необходимыми инструментами поддержания в коллективной памяти нации значимых нарративов. Такую же роль играют и судебные разбирательства. Волгоградский процесс (как, например, и Хабаровский, на котором судили японцев, проводивших эксперименты над советскими гражданами) – это мягкая сила, обозначающая национальные интересы нашей страны.
Едва ли когда-нибудь немцы и те же румыны возместят ущерб, который нанесли моей малой родине. Согласно подсчетам коллег из Волгоградского государственного университета, это около 17 трлн рублей на современный пересчет.
Но предъявлять счета стоит всем.
