Советский филолог Владимир Пропп доказал, что все волшебные сказки имеют один сюжет. Сказка начинается с желания что-то получить или вернуть, герой отправляется на поиски, получает у Бабы-яги волшебный клубочек, побеждает Змея Горыныча, спасает царевну и т. д. – вплоть до свадьбы и воцарения. Сюжет может бесконечно повторяться в других декорациях и с другими персонажами. Скажем, герой может получить клубочек от ежика, сразиться не со Змеем, а с Кощеем Бессмертным, добыть не царевну, а золотые яблоки – и все равно это будет та же история.
Пропп доказал, что сказочная круговерть подчиняется твердым законам; пожалуй, не менее твердым законам подчиняется и политика США после Второй мировой войны. Проанализировав действия американского гегемона, мы увидим одну и ту же историю, одну и ту же американскую сказку, которая повторялась в Азии, в Африке, в Латинской Америке, в странах Карибского бассейна и в Восточной Европе. Исторические декорации и главные актеры этой грандиозной политической драмы сменяли друг друга, но функции (сюжетные ходы) оставались неизменными.
Эта история всякий раз начиналась с желания американского гегемона что-то получить (дешевое сырье, прибыльные отрасли, рынки сбыта и т. д.) или вернуть (в случае если какой-нибудь лидер что-то национализировал, нанося ущерб американским компаниям). Через некоторое время США приводили к власти своих марионеток и получали необходимые преференции, после чего страна-жертва стремительно нищала и погружалась в смуту.
Пропп выделил в волшебной сказке основные сюжетные ходы (функции). Такие функции можно выделить и в американской сказке. Вот они:
1) ущерб или нехватка (на этой стадии гегемон приходит к выводу, что в каком-нибудь условном Чили его интересы нарушаются или могут быть нарушены);
2) подготовка захвата (в стране появляются «чикагские мальчики», общество подвергается массированной информационной атаке, агенты ЦРУ активно работают с политиками, чиновниками и военными);
3) захват (на этой стадии национального лидера сменяет проамериканская марионетка);
4) объявление захвата победой светоносных сил (демократии, либерализма, свободного рынка, прогресса и т. д.) через подконтрольные гегемону мировые СМИ;
5) установление в стране так называемой свободы (фактически речь идет только о свободе для крупного иностранного капитала);
6) экономический кризис (останавливается промышленность, стагнирует сельское хозяйство, уровень жизни падает, сокращаются рабочие места, растет преступность, начинается голод и т. д.);
7) массовые протесты;
8) террор (на этой стадии американский гегемон помогает своим подручным модернизировать репрессивный аппарат);
9) война;
10) разочарование (в мировые СМИ просачиваются данные о репрессиях и пытках, растет всеобщее возмущение);
11) объявление режима «коррупционным» и «недемократичным»;
12) сброс токсичного политического актива.
Если вы когда-нибудь задавались вопросом, что означают фразы «США продвигают демократию» и «США всегда работают вдолгую», то в этом перечне и заключается ответ. Эти двенадцать функций являются постоянными для американской сказки, их число неизменно, а последовательность почти всегда одинакова. Если сравнить с этой основной схемой события в какой-нибудь конкретной стране, можно понять и ключевые особенности ее истории.
Захват, например, бывает разным. Иногда это военное вторжение (Гватемала, Доминиканская Республика, Гренада, Панама, Сомали, Югославия, Афганистан, Ирак, Ливия), иногда военный переворот (Иран, Индонезия, Бразилия, Чили, Аргентина, Греция, Буркина-Фасо, Румыния), иногда вмешательство в выборы и/или цветные революции (Филиппины, Никарагуа, Чехословакия, Грузия, Украина, Киргизия, Тунис, Египет, Армения, Боливия).
Террор в каждой стране тоже имеет свои особенности. В Бразилии после переворота генерала Бранку массовые репрессии и пытки начались после падения уровня жизни и массовых протестов, а в Индонезии проамериканский диктатор Сухарто начал репрессии одновременно с захватом (за несколько месяцев было убито около двух миллионов человек). Подобным же образом американцы действовали и в Чили. В этом случае падение уровня жизни шло одновременно с репрессиями, а массовых протестов почти не было.
Разной бывает и война. Бразилия воевала со своим собственным индейским населением (Арагуайская герилья), Аргентина, Филиппины и Лаос – с левыми народными движениями, Индонезия – с коммунистическим движением и с Восточным Тимором, Гватемала – с Мексикой, Сальвадор – с Гондурасом, Хорватия – с Сербской Краиной и Сербией, Конго – с Катангой, Руанда, Уганда и Бурунди – с Конго, Россия – с Чечней, Грузия – с Южной Осетией, Украина – с республиками Донбасса и Россией. Ирак после вторжения США стал ареной ожесточенной гражданской войны и помог дестабилизировать Сирию.
Вообще война является едва ли не центральной функцией американской сказки – подобно тому, как важнейшей функцией волшебной сказки по Проппу является «борьба». К гражданской войне ведет усиливающееся в ходе экономического кризиса противостояние в обществе; к войне с соседями подталкивает американский гегемон (который видит здесь отличную возможность осуществить новый захват); наконец, марионеточной власти война помогает объяснить провалы во внутренней политике и сплотить общество.
После двенадцатой стадии разоренное государство – при наличии адекватных лидеров и благоприятной политической конъюнктуры – получает возможность зализать раны. Но гегемон может вцепиться в страну мертвой хваткой, и тогда возможен повторный захват. В этом случае одну марионетку меняют на другую (гражданского политика на генерала, правого на левого, светского на исламиста и т. д.), и все начинается по новой, хотя в уже разоренной стране процесс протекает более вяло, приносит США меньше выгод и со стороны выглядит менее драматично.
Может быть, Вашингтон хотел бы стать героем какой-то другой сказки, но это невозможно в силу самой природы американского капитализма. Капиталистическое ядро не умеет развивать периферию и не ставит перед собой таких задач; напротив, перед ядром стоит задача не допустить появления новых экономических центров силы, нового ядра. Именно поэтому Америка укрепляет только слабость, развивает только неразвитость, модернизирует только архаику (силовую машину и карательные органы). Именно поэтому американская сказка все время повторяется.
- США перекладывают на Украину вину за крупнейшую диверсию против России
- Отношения США и Турции будут только ухудшаться
- Кандидат в президенты США: Украинцы проливают свою кровь в интересах Америки
Когда-то эта сказка вывела США на первое место в мире. Обрушив по данной схеме ряд стран в Азии, почти всю Латинскую Америку и почти все страны Карибского бассейна, уничтожив поднимавшиеся страны Африки и триумфально погрузив в банановые проблемы Восточную Европу и Советский Союз, Америка действительно достигла величия. Однако парадоксальным образом в самой победе было заложено поражение. Чем чаще побеждала на планете американская сказка, тем меньше люди верили в американскую мечту и тем сложнее было находить друзей и помощников для новых захватов. Вторжения, перевороты и цветные революции обходились все дороже и удавались все реже, а скрывать людоедские клыки под маской демократического Пьеро становилось все труднее. При этом захваты в уже захваченных странах желаемого эффекта не приносили – каждая новая марионетка могла предложить США еще меньше, чем предыдущая, а проблемы приносила точно такие же. Что же касается тех стран, которые прошли по функциям американской сказки и сумели выкарабкаться, то они получали сильный иммунитет, и работать с ними становилось сложнее (Куба, Иран, Венесуэла, Никарагуа, Россия).
В последнее время американскую сказку пытались запустить в Гонконге, Сирии, Венесуэле, Белоруссии, Казахстане, России, Боливии. В 2019 году американцам удалось отстранить от власти боливийского президента Эво Моралеса, но уже в 2020 году к власти пришел его сторонник Луис Арсе, и развернувшие террор проамериканские марионетки попали под суд. А тут еще США неожиданно потеряли страну, в которой много лет хозяйничали бесконтрольно, – Колумбию.
Настоящим джекпотом американской политики последних лет стала Украина, некогда развитая и многолюдная. Однако ресурсы этой страны подходят к концу, и США предсказуемо теряют к ней интерес. Сейчас дядя Сэм вновь испытывает нехватку и потому ведет себя на мировой арене все более истерично. Такое поведение характерно для пожилого плейбоя, который уверен, что с ним по-прежнему любая пойдет, вот только здоровье уже не то, да и бабы куда-то попрятались. И тут уж кричи не кричи о возвращении былого величия, а однажды выучить этот урок все же придется: любая сказка рано или поздно заканчивается.
