«Пропаганда социал-дарвинизма»

@ kara-murza.ru

15 марта 2013, 19:02 Мнение

«Пропаганда социал-дарвинизма»

В целом весь дискурс идеологов перестройки был проникнут биологизаторством – сведением социальных и культурных явлений к явлениям животного мира, к «закону джунглей».

Сергей Кара-Мурза

советский и российский учёный, теоретик науки, социолог, политолог, публицист

В целом весь дискурс идеологов перестройки был проникнут биологизаторством – сведением социальных и культурных явлений к явлениям животного мира, к «закону джунглей». Вспомним ставшее общепринятым утверждение, будто рыночная экономика (капитализм) является «естественным» типом хозяйства, в отличие от советского, «неестественного». Г. Х. Попов изрек в своей книжке «Что делать»: «Социализм пришел как нечто искусственное, а рынок должен вернуться как нечто естественное». Заметим, что, противопоставляя социализму капитализм, он застенчиво заменяет это неприятное слово туманным термином «рынок».

Придание обществу черт дикой природы (в частности, к этому сводится социал-дарвинизм) – культурная болезнь Запада

Поразительно, как с помощью идеологии и авторитета профессоров и академиков удалось стереть в общественном сознании очевидную вещь: экономика суть явление социальное, присущее только человеческому обществу. Это порождение культуры, а не явление природы. Называть «естественным» завод, построенный «частным предпринимателем, а не Госпланом», – глупость. Это такой же «артефакт», могущий «существовать только в искусственной среде».

Ну как могли наши инженеры и учителя столько лет слушать подобную чушь и поддакивать ей!

Рыночная экономия тем более не является чем-то естественным и универсальным. Уж если на то пошло, естественным (натуральным) всегда считалось именно нерыночное хозяйство, хозяйство ради удовлетворения потребностей – потому-то оно и обозначается понятием натуральное хозяйство. Разве не странно, что образованные люди перестали замечать эту отраженную в языке сущность.

Более того, придание обществу черт дикой природы (в частности, к этому сводится социал-дарвинизм) – культурная болезнь Запада, давно осмысленная и во многом преодоленная. Казалось невозможным, чтобы она в конце ХХ века вдруг овладела умами российской интеллигенции, ведь много предупреждений было сделано не только русскими философами, но и с самого Запада.

Вот видный член этой команды антрополог В. А. Тишков, который в 1992 году был председателем Госкомитета по делам национальностей в ранге министра в правительстве Ельцина, директор Института этнологии и антропологии РАН, академик РАН, в интервью в 1994 году выдает сентенцию: «Общество – это часть живой природы. Как и во всей живой природе, в человеческих сообществах существует доминирование, неравенство, состязательность, и это есть жизнь общества. Социальное равенство – это утопия и социальная смерть общества».

И это – после фундаментальных трудов этнографов в течение шести последних десятилетий, которые показали, что отношения доминирования и конкуренции есть продукт исключительно социальных условий и культуры, что никакой «природной» предрасположенности к ним человеческий род не имеет. Постулат Тишкова о доминировании и неравенстве в человеческом обществе как естественном законе природы – это чисто идеологический вывод.

Биологизаторство гуманитарной элиты сделало мировоззренческим основанием доктрины реформ социал-дарвинизм, представление о человеческом обществе как части природы. Это тяжелый провал в рациональности и в культуре, странный откат на целое столетие, тем более неожиданный, что он произошел в среде интеллигенции России. Н. Бердяев писал незадолго до смерти: «Есть два понимания общества: или общество понимается как природа, или общество понимается как дух. Если общество есть природа, то оправдывается насилие сильного над слабым, подбор сильных и приспособленных, воля к могуществу, господство человека над человеком, рабство и неравенство, человек человеку волк. Если общество есть дух, то утверждаются высшая ценность человека, права человека, свобода, равенство и братство. (...) Это есть различие между русской и немецкой идеей, между Достоевским и Гегелем, между Л. Толстым и Ницше».

Притом этой натурализации придавались черты радикального социал-дарвинизма и мальтузианства. Академик Н. М. Амосов, ставший одним из ведущих духовных авторитетов в среде интеллигенции, в 1988 году выпустил манифест, проникнутый самым дремучим социал-дарвинизмом. А в «Вопросах философии» он так определял сущность человека: «Человек есть стадное животное с развитым разумом, способным к творчеству... За коллектив и равенство стоит слабое большинство людской популяции. За личность и свободу – ее сильное меньшинство. Но прогресс общества определяют сильные, эксплуатирующие слабых».

«Биологическая» аргументация широко применялась для разрушения уравнительного идеала в общественном сознании. Так, Н. Амосов обосновывал целесообразность в целях «научного» управления обществом в СССР «крупномасштабного психосоциологического изучения граждан, принадлежащих к разным социальным группам», с целью распределения их на два классических типа: «сильных» и «слабых». Он писал: «Неравенство является сильным стимулом прогресса, но в то же время служит источником недовольства слабых... Лидерство, жадность, немного сопереживания и любопытства при значительной воспитуемости – вот естество человека».

Переходя от социал-дарвинизма и идеи борьбы за существование к социальной инженерии, виднейшие эксперты при молчаливом одобрении всего их сообщества доходили до крайних технократических утопий переделки «человеческого материала». Н. Амосов пишет: «Исправление генов зародышевых клеток в соединении с искусственным оплодотворением даст новое направление старой науке – евгенике – улучшению человеческого рода. Изменится настороженное отношение общественности к радикальным воздействиям на природу человека, включая и принудительное (по суду) лечение электродами злостных преступников... Но здесь мы уже попадаем в сферу утопий: какой человек и какое общество имеют право жить на земле».

А. Н. Яковлев представлял основную массу трудящихся не иначе как паразитов, поражал мировую общественность заявлениями о «тотальной люмпенизации советского общества», которое надо «депаразитировать». Даже приводил довод, странный для академика-экономиста: «Тьма убыточных предприятий, колхозов и совхозов, работники которых сами себя не кормят, следовательно, паразитируют на других».

Это рабочие и крестьяне сами себя не кормят, а паразитируют на других – на ком?

И поражает бесчувственность рассуждений идеологов реформы, когда речь идет о социальной цене их «успехов». В социальной философии проблема несоизмеримости экономической эффективности и человеческих страданий – одна из главных, над ней бьются виднейшие либеральные философы. Но взять речи наших авторитетов – они как будто не слышали об этой стороне дела. Академик Т. И. Заславская в конце 1995 года на международном форуме «Россия в поисках будущего» делает главный, программный доклад. Она говорит о дефиците, якобы преодоленном благодаря повышению цен: «Это крупное социальное достижение... Но за насыщение потребительского рынка людям пришлось заплатить обесцениванием сбережений и резким падением реальных доходов. Сейчас средний доход российской семьи в три раза ниже уровня, позволяющего, согласно общественному мнению, жить нормально».

Социал-дарвинизм «либеральной» части интеллектуальной элиты становится все круче

Такова логика ведущего социолога-реформатора. Люди погрузились в бедность, они не могут покупать прежний набор продуктов и, таким образом, выброшены с рынка (что и стало механизмом «преодоления дефицита») – и это называют «крупным социальным достижением»! Неужели нельзя было найти более приемлемое выражение?

Вновь вышел на тропу войны и бывший мэр Москвы Г. Х. Попов. Он выдал такие мальтузианские «откровения демократа», что поначалу многие подумали: не мистификация ли это? Через блог «Московского комсомольца» он дает человечеству такие указания: «Должны быть установлены жесткие предельные нормативы рождаемости с учетом уровня производительности и размеров накопленного каждой страной богатства. Нельзя, чтобы быстрее всех плодились нищие... Страшную перспективу прогрессирующего накопления у одного ребенка генетических болезней уже двух родителей надо прервать. Наиболее перспективным представляется генетический контроль еще на стадии зародыша и тем самым постоянная очистка генофонда человечества».

Социал-дарвинизм «либеральной» части интеллектуальной элиты становится все круче. В среде новой «элиты» возникли течения, следующие болезненному ницшеанству. Они мечтают о выведении не просто новой породы людей («сверхчеловека»), а нового биологического вида, который даже не сможет давать с людьми потомства. Они предвидят «революцию интеллектуалов».

В Петербургском университете идет проект «Мировые интеллектуалы в Петербурге», делают доклады «признанные мировые интеллектуалы и лидеры влияния». Д-р философских наук А. М. Буровский излагает такие концепции: «Неандерталец развивался менее эффективно, он был вытеснен и уничтожен. Вероятно, в наше время мы переживаем точно такую же эпоху. «Цивилизованные» людены все дальше от остального человечества – даже анатомически, а тем более физиологически и психологически... Различия накапливаются, мы все меньше видим равных себе в генетически неполноценных сородичах или в людях с периферии цивилизации. Вероятно, так же и эректус был агрессивен к австралопитеку, не способному овладеть членораздельной речью. А сапиенс убивал и ел эректусов, не понимавших искусства, промысловой магии и сложных форм культуры».

Читаем Буровского об «интеллектуалах-люденах» и обычных людях – как двух несмешивающихся «слоях»: «Молодые люди из этих слоев вряд ли будут способны соединиться – даже на чисто биологическом уровне. Малограмотный пролетариат малопривлекателен для люденов. И для мужчин, и для женщин. Мы просто не видим в них самцов и самок, они нам с этой точки зрения неинтересны... Иногда мужчине-людену даже непонятно, что самка человека с ним кокетничает. А если даже он понимает, что она делает, его «не заводит»... Поведение текущей суки или кошки вполне «читаемо» для человека, но совершенно не воспринимается как сигнал – принять участие в игре... Я не раз наблюдал, как интеллигентные мальчики в экспедициях прилагали большие усилия, чтобы соблазнить самку местных пролетариев».

Это говорит в ХХI веке с кафедры Петербургского университета профессор двух вузов. Какое мракобесие в цитадели русской культуры!

Все эти «лидеры влияния» не просто мечтают о таком будущем, они реализуют проект «Постчеловечество», перенося его в плоскость политических и экономических программ. Интеллектуальные дебаты крутятся вокруг идеи создания с помощью биотехнологии и информатики постчеловека. При этом сразу встает вопрос: а как видится в этих проектах судьба человека? В рассуждениях применяются три сходных парных метафоры. В жестких тезисах виды «постчеловек и человек» представлены как «кроманьонцы и неандертальцы». Помягче это «элои и морлоки» (из фантазий Уэллса), совсем мягко – «людены и люди» (из Стругацких).

Интеллектуальные дебаты крутятся вокруг идеи создания с помощью биотехнологии и информатики постчеловека

Надо сказать, что с начала перестройки поношения в адрес «люмпенов», «паразитов» и «лодырей» и всей «генетически бедной» расы трудящихся стали сопровождаться лестью в адрес интеллигенции. Это было наивно и противно. Шестидесятники начали разжигать в интеллигенции самую примитивную ревность – ей, мол, недоплачивают. Все привилегии и оклады забрала себе номенклатура! Допустим, что так, но ведь интеллигенция, поддержав «рыночную реформу», лишь ухудшила свое материальное положение.

В. В. Радаев и О. И. Шкаратан писали в 1990 году: «Нельзя добиться устойчивого успеха с помощью полукрепостного труда там, где нужны гибкие, динамичные формы организации производства. Основная движущая сила «компьютерной революции» – ученые, инженеры, предприниматели, управляющие, т. е. технократическая элита. Но многое ли могут сделать люди с дипломами об университетском образовании в стране, где они задавлены службой и бытовой неустроенностью, уравнены по зарплате с работниками средней и низкой квалификации, где им постоянно указывается их место (а место это далеко не самое почетное)?» Вот как, например, академик Д. С. Лихачев соболезнует русской интеллигенции, якобы ставшей жертвой большевиков: «Миллионы истинных интеллигентов, истинных патриотов своей Родины были изгнаны из России, репрессированы, уничтожены, унижены...»

Да, наверняка когда-то, кем-то и как-то были унижены все до одного истинные интеллигенты – даже без всякой диктатуры пролетариата. Но ведь это в утверждении Д. С. Лихачева сцеплено с понятием «уничтожены».

Сцепи число погибших с числом «униженных» – и на него распространится ощущение огромности. Выходит, миллионы были уничтожены... А раз после 1917 года элитарная интеллигенция была якобы «изгнана, репрессирована, уничтожена», то без нее никакой культуры быть не может – так, образованщина. Из этого следовало, что советское общество изначально было контркультурным, жалеть о нем нечего, разрушение СССР – благо.

Академик Д. С. Лихачев усиливает это суждение: «В двадцатые годы, в годы «диктатуры пролетариата», роль и значение интеллигенции всячески принижались. В лучшем случае ее представители могли считаться попутчиками, в худшем – врагами... Год от года в стране падал уровень культуры. Самые маленькие ставки – у работников культуры».

Но здесь для нас главное – в утверждении Д. С. Лихачева, будто при советском строе «год от года в стране падал уровень культуры». Что он под этим понимает, каковы его критерии оценки этого уровня в динамике? Превращение страны, в которой 75% населения было неграмотным, в самую читающую в мире страну – это падение или повышение уровня культуры? Для Д. С. Лихачева, судя по контексту его рассуждений, всеобщее образование несущественно, ибо оно означает изменение в жизни массы, а для него важна только жизнь элиты. Причем и в ее-то жизни упор у него делается на баланс «жалованья и унижений». Возможность для огромной массы людей приобщиться к творческой работе в качестве интеллигенции не считается у него культурной ценностью.

Таково отношение к «генетически богатой» расе интеллектуалов. А вспомним, что пишет о потерявших работу сельских жителях уже в 2010 году Лев Любимов, заместитель научного руководителя Высшей школы экономики – «мозгового центра» реформы: «Одно делать нужно немедленно: изымать детей из семей этих «безработных» и растить их в интернатах (которые, конечно, нужно построить), чтобы сформировать у них навыки цивилизованной жизни». Да ведь это объявление войны! Такой привет от «демократической интеллигенции» русскому крестьянству не скоро забудется.

Поток таких рассуждений омывает разум страдающих от стресса жителей России. Отметим, что Д. С. Лихачев противопоставляет интеллигенцию советскому государству вскользь, представляя интеллигентов не как борцов, а как покорную жертву государства как антикультурной силы. К концу перестройки всякая политкорректность была отброшена. Мало того, интеллигенцию поднимают на уровень Давида, готового повергнуть Голиафа, причем Голиафом представляется уже не СССР, а любое российское государство. Известный политолог, близкий к власти, Г. Павловский так рассуждает о «его народе», интеллигенции:

«Русская интеллигенция вся – инакомыслящая: инженеры, поэты, жиды. Ее не обольстишь идеей национального (великорусского) государства... Она не вошла в новую историческую общность советских людей. И в сверхновую общность «республиканских великорусов» едва ли поместится... Поколение-два, и мы развалим любое государство на этой земле, которое попытается вновь наступить сапогом на лицо человека. Русский интеллигент является носителем суверенитета, который не ужился ни с одной из моделей российской государственности, разрушив их одну за другой... Великий немецкий философ Карл Ясперс прямо писал о праве меньшинства на гражданскую войну, когда власть вступает в нечестивый союз с другой частью народа – даже большинством его – пытаясь навязать самой конструкции государства неприемлемый либеральному меньшинству и направленный против него религиозный или политический образ... Что касается моего народа – русской интеллигенции, а она такой же точно народ, как шахтеры, – ей следует избежать главной ошибки прошлой гражданской войны – блока с побеждающей силой. Не являясь самостоятельной политической силой, русская либеральная интеллигенция есть сила суверенная – ей некому передоверить свою судьбу суверенного народа».

Источник: «Россия навсегда»

..............