Тема миграции пробиралась в российскую политическую повестку довольно долго, но после нескольких уличных битв и громких трагедий укрепилась в ней уже вполне основательно.
В результате Россия имеет сегодня то, что имеет: стране нужны трудовые мигранты, но существующие правила регулирования этого рынка не работают
Власти и эксперты ищут решения, а общественные активисты пытаются набрать очки на популистских лозунгах. Между тем эмоциональность российской дискуссии о проблемах миграции никак не помогает искать решение проблем.
Громкие возгласы с, казалось бы, простыми решениями, будь то введение виз или ужесточение ответственности мигрантов или чиновников, могут привлекать своей якобы понятностью, но смысла они сами по себе не несут. Важно понимать ключевые социально-экономические и политические драйверы текущей ситуации и возможных путей ее развития.
К счастью, Россия не первая страна, оказавшаяся в такой ситуации. Проблему интеграции мигрантов испытали все передовые страны Европы, и даже государства Нового Света, основанные иммигрантами, не могут ее игнорировать.
Легальная и нелегальная трудовая миграция в России существует не случайно, а в силу объективного спроса на рабочую силу. Спрос вызван совпадением экономического роста и уменьшения экономически активного населения, которое не удается компенсировать продолжением активной жизни стареющего населения.
Любые меры стимулирования рождаемости в ближайшее десятилетие эффект дать не смогут, потому что их результаты появятся на рынке труда еще не скоро.
В результате Россия имеет сегодня то, что имеет: стране нужны трудовые мигранты, но существующие правила регулирования этого рынка не работают.
В сущности, есть два полюса регулирования пересечения границ: право въезда и работы без дополнительных разрешений, с одной стороны, и регламентируемое разными типами виз (обычно) право посещения и право на работу по найму – с другой стороны.
Россия и большинство ее соседей оказались ровно посередине: виза для въезда не нужна, но нужно отдельное разрешение для работы. Мировой опыт показывает, что такой формат работает между странами с близким уровнем развития, например, между странами ЕС или, например, США и Канадой. В основе логики лежит установка, что легальное положение в своей стране в любом случае комфортнее нелегального в чужой.
Однако Россия развивается экономически быстрее соседей, и это нарушает принцип: даже нелегальный статус дает большие блага, чем легальный во многих других странах. Даже на постсоветском пространстве проблема России не уникальна: нелегальные трудовые мигранты не менее актуальны как минимум для богатых сырьем Казахстана и Азербайджана.
Сегодняшняя российская ситуация фактически создает стимулы для нарушения закона, потому что создает стимулы для нелегальной трудовой миграции в Россию, но фактически ставит приезжих вне закона.
В результате возникает система отношений, параллельная правовой, когда отношения миллионов людей регулируются не законом, а понятиями, т.е. мафией. Они не могут обратиться к правоохранительным органам, потому что нарушают закон сами. Семья нелегального мигранта не может сообщить об убийстве или изнасиловании, потому что сразу получит наказание, а не защиту закона.
В США проблемы людей в таком положении решает гражданское общество: неправительственные организации борются не столько с нелегальными мигрантами, сколько с нарушением их прав, и привлекают к ним внимание правоохранителей.
Активисты ложатся под колесами депортационных автобусов, чтобы показать, что не мигрантов надо винить во всем. Российское гражданское общество пока молодо и соответствующего опыта не имеет, но многообещающе выглядит идея омбудсмена по правам мигрантов. Любой правовой институт, который позволит вернуть ситуацию в правовое поле, должен быть использован.
Простой путь введения виз в этой ситуации проблемы не решит. Если вводить визы, то с кем? Со всеми странами постсоветского пространства? Но ведь это именно тот регион, который Россия третье десятилетие объявляет приоритетным для себя. Приоритетным политически, экономически, культурно.
Как обрезать реальные живые связи между людьми? Если же ввести визы с одними странами и не ввести с другими, то возникнет проблема «перемещения коррупции», которую прямо обозначил Путин: никакой строгий режим выдачи виз не поможет, если в любой из стран СНГ будет возможность легко незаконно получить тот паспорт, который даст право на безвизовый въезд в Россию.
Между тем экономические ставки, и правда, высоки. На страны СНГ приходится всего 15% российской внешней торговли, но если в российском экспорте в страны дальнего зарубежья машины и оборудование составляют 3,6%, то в экспорте в странах СНГ – больше 15%. Это означает, что именно на постсоветском пространстве – ключевой для России рынок высокотехнологичной продукции.
Это не так много в ВВП, как нефть и газ, но много в рабочих местах для россиян и значимо для России как для страны, претендующей на самостоятельную роль в истории.
Дело не только в том, что продукцию российского машиностроения не продать в США, Японию и ФРГ. В конце концов, в мире полно стран, где российская продукция вполне конкурентоспособна по сочетанию цена/качество.
Дело и в другом: на постсоветском пространстве российские бизнесмены и менеджеры могут говорить на своем родном языке, а российская техника здесь больше привычна и знакома, чем где бы то ни было. Вопрос о том, сколько рабочих мест в российской промышленности могут сократить визы со странами СНГ, – это предмет экономических расчетов, а не политических спекуляций.
Другая проблема – распространенный принцип визовой взаимности. Как отреагируют на введение виз многочисленные российские партнеры в СНГ? Кто-то, несомненно, введет визы в ответ. И дело ведь не только в визах. Большинство из тех, кто активно участвует в публичной дискуссии о проблемах миграции, имеют загранпаспорта и могли уже забыть, что в российские общегражданские паспорта визы не ставятся.
Более того, почти во все страны СНГ можно въехать по внутреннему паспорту. Они ставятся в загранпаспорта, которых не имеют больше 80% россиян. Между тем россияне ездят в СНГ не только для деловых поездок и туризма, но и чтобы навестить близких и родственников, посетить могилы предков.
Отдельная трудность – что делать с еще одним приоритетом российской внешней политики – соотечественниками за рубежом. Миллионы людей, ничем не отличающихся от подавляющего большинства россиян, в конце 1991 г. в основном вопреки своей воле оказались в отдельных государствах. Введение визового режима создаст для них дополнительные трудности в поддержании связей с Родиной.
Сложные проблемы, к сожалению, простых решений не имеют. Усиление наказаний и визовые барьеры на въезде помогают лишь удовлетворить популистские лозунги.
Фундаментальные вопросы требуют более серьезного анализа, но уже сейчас понятно, что первым шагом должен стать шаг навстречу миллионам нелегальных мигрантов, уже живущих в России. Если не сделать этого, мы толкнем их в сторону преступного мира, а не интеграции в российское общество.
