Лягнули и наплевали

В чем-то Ник Кэйв похож на другого гостя Москвы – Стивена Патрика Моррисси, также выступившего в столице в июле. Оба они почти одного возраста (Моррисси – 50, Кэйву – 51), для обоих пик славы остался позади, но при этом оба сейчас изо всех сил и не без успеха молодятся. И тот, и другой выпустили недавно по альбому, в которых дают такого жару, который и не снился молодым группам. И умение писать песни им тоже пока не отказало.

Эллис запомнился привычкой смачно плевать в сторону ящиков с аппаратурой даже на самых трогательных песнях

Последним штрихом указанного сходства стало то, что в обоих случаях зал клуба «Б1 Maximum» был заполнен не полностью. На Кэйва пришло народу явственно больше, и оно понятно – в России его знают все-таки лучше, и не только благодаря убийственной в буквальном смысле балладе «Where the Wild Roses Grow». Поклонников его не столь раскрученных записей тоже хватает.

Но и ему далеко до другого мужчины из категории «немного за 50». Речь идет о Юрии Юлиановиче Шевчуке: очередь из желающих попасть на выступление ДДТ, на днях прошедшее в том же клубе, весьма упитанной и длинной змеей тянулась через всю улицу.

В отношении Ника Кэйва по итогам концерта можно сказать с определенностью одно – он находится в отличной физической форме. Худой, подтянутый и без усов, он вышел в узких брючках клеш и сходу начал энергично скакать по сцене, не сбавляя темпа до самого конца. А концерт продолжался, между прочим, два часа с лишним.

На эту тему
• Содрал с себя рубаху
• Manic Street Preachers еще вернутся
• Последний десант Мадонны
• Гэри Мур снова на коне

Через каких-то 20 минут его рубашку можно было выжимать. Увы, но того же самого о публике сказать было нельзя. Зрители наблюдали за действом, скорее, с вежливым любопытством. Энергия со сцены никак не хотела передаваться в зал.

Трудно сказать, в чем была загвоздка. То ли прыжки и фирменное лягание ногой Кэйва выглядели диковато, то ли не слишком удачно отлаженный звук, повисавший кашей в воздухе. Переломить ситуацию певцу удалось, пожалуй, только спустя некоторое время, когда прозвучала знаменитая «Henry Lee», исполненная публикой хором.

Дальше дело пошло на лад. Кэйв активно общался со зрителями, посвятил песню девушке, восхитившей его татуировкой на плече, и спросил, что же, собственно, они хотят услышать. В ответ публика проскандировала «I Had a Dream» (забойная «I Had a Dream, Joe» с альбома 1992 года «Henry's Dream»). На это Кэйв, искренне огорчившись, сказал, что именно ее он исполнить не может, так как вживую с группой ее сто лет не играл.

Но взамен прозвучало столько старых известных песен, что жаловаться никто не побежал. Были «Straight to You», «Mercy Seat», «Papa Won't Leave You, Henry» и куча других. Песни с нового альбома прозвучали не менее мощно, особенно «Midnight Man». Апофеозом стала «Stagger Lee», на которой английское слово «fuck» и его производные употреблялись с таким выражением и в таком количестве, что недовольных в зале уж точно не осталось.

Из музыкантов нужно упомянуть Уоррена Эллиса, запомнившегося не только агрессивными соло на скрипке и гитаре, но и окладистой бородой, а также привычкой смачно плевать в сторону ящиков с аппаратурой даже на самых трогательных песнях. В конце концерта он играл, лежа на полу, время от времени вздымая руки, словно утопающий.

Напоследок Кэйв сказав зрителям, что они «лучшие», и, пожелав спокойной ночи, попрощался, по его выражению, «на пару лет».