Арены круг и маска без лица

А если говорить именно о театре, а не о драматургии как таковой - то едва ли не с Чеховым. И неслучайно театральные сказки Гоцци в России до сих пор популярны, как нигде больше в мире.

При этом успешных постановок за последние годы не случалось, хотя попыток было немало. Не задержался в репертуаре РАМТа «Король-олень», а в Театре имени Н.Гоголя - «Повар, вор, его жена и ее любовник» по «Зеленой птичке».

Постановка той же «Зеленой птички» в МТЮЗе, выполненная режиссером Геннадием Тростянецким, тоже оказалась неудачной. И кстати, уже Тростянецкий пытался накрутить на сказочные, подчас алогичные, абсурдные сюжеты Гоцци приемы цирковой клоунады, наградив героев своего спектакля клоунскими носами-»шариками».

Райкин пошел тем же путем, но более последовательно. Жанр своего спектакля он обозначил как «цирк в двух частях».

Цирк зажигает огни

Маски - Панталоне, Тарталья, Бригелла и Труффальдино - чувствуют себя лучше всех, беда только, что не на них строится основной сюжет

Сценограф и художник по костюмам Алла Коженкова исходила из «цирковой» концепции в своем решении спектакля.

На сцене выстроена настоящая арена, которая во втором действии превращается в мелководный бассейн. Над ареной - тросы, обруч, трапеции, все как полагается, плюс задымление и хищный рык из динамиков.

По бокам - деревянные шесты, уже использованные «Сатириконом» в спектаклях «Весна любви» и «Бальзаминов». Приемами б/у пользуется и режиссер.

Пару сезонов назад в «Сатириконе» Марина Брусникина поставила «Случай» Карло Гольдони, не менее известного, чем Гоцци, венецианца, который действие своей пьесы поместил в условный Амстердам. Что позволило Брусникиной пошучивать на темы сексуальных и прочих свобод современных Нидерландов, в частности, что касается употребления легких наркотиков.

В «Случае» были заняты исключительно молодые актеры, в основном недавние выпускники курса Райкина Школы-студии МХАТ.

Действие «Синего чудовище» происходит в еще более условном Китае, и занята в спектакле опять-таки по большей части молодежь, в том числе с того же курса, очень органично влившегося в труппу «Сатирикона».

Но «Случай», опус откровенно неудачный, бесславно исчез из репертуара театра. «Синее чудовище» явно претендует на более счастливую судьбу. Во всяком случае Константин Райкин предпринял для этого все возможные усилия.

Капустник

На эту тему
• Дмитрий Черняков: «Русский спектакль о России и для России»
• Всем Ханаана
• Шаги матадора
• Последнее танго на берегу
• Пере-жить

Представление предваряет радиообращение режиссера-худрука, которое, помимо традиционных пустопорожних призывов выключить мобильные телефоны и не фотографировать спектакль, содержит мини-лекции о творчестве Карло Гоцци, о его театре, о «комедии дель арте».

Продекларированная таким образом эстетика комедии масок реализуется через цирковые приемы. Но никаких фантастических трюков артисты «Сатирикона» не демонстрируют.

Да, в спектакле, который разыгрывается на «манеже», использованы элементы цирковых номеров, но прежде всего он напоминает студенческий капустник. Молодежь кричит скороговоркой в микрофоны, вставляя в текст классического перевода Щепкиной-Купериник отсебятину, иногда милую, а иногда не очень.

Эклектики добавляет музыкальное оформление, где сочинения Шостаковича и Рихарда Штрауса перемежаются с итальянскими песнями и саундтреком к фильму Вонга Кар Вая «2046».

Впрочем, репризная клоунада отчасти дает нужный эффект, во всяком случае, реплики типа «Нанкин для нанкинцев! Нанкин не резиновый!» (а действие пьесы, напомним, происходит в сказочном Китае) имеют успех у публики.

Пускай еще сто лет назад массовка в «Цезаре и Клеопатре» Бернарда Шоу кричала «Египет египтянам!» - технологии не устарели.

Сложнее с приемами в духе «заевшая пластинка», когда персонажи одну и ту же реплику повторяют много раз на различной скорости - в спектакле он встречается раз десять, и чем дальше, тем меньше забавляет.

На кого рассчитана реприза, где Тарталья писает в бассейн, а потом из него же берет воду для умывания, не реагируя при этом на «захватывающий» рассказ Панталоне, непонятно.

Панталоне замечает ему: «Ну ты прямо как театральный критик, если бы все зрители были такие как ты, в театре все бы подохли от скуки!»

Широкой публике до критиков дела мало, а сами критики такого рода иронию оценят вряд ли. Впрочем, Райкин предлагает и интересные находки.

Например, с «семиголовой гидрой», которая представляет из себя в спектакле механическую конструкцию с семью кранами-телекамерами вместо шей и голов.

Или чернокожий Труффальдино, повествующий печальную повесть о своем венецианском дядюшке-полководце и его оклеветанной жене, которую тому пришлось убить из ревности.

Маски - Панталоне, Тарталья, Бригелла и Труффальдино - в этом представлении вообще чувствуют себя лучше всех, беда только, что не на них строится основной сюжет.

Однако во вступлении Константин Райкин называет «Синее чудовище» сказкой «философской».

И действительно, несмотря на самые фантасмагорические события - лесное чудище заколдовало китайского принца и его невесту, грузинскую принцессу, таким образом, что они даже под страхом смерти не могли раскрыть истинную свою природу - это притча о верности, терпении и необходимости видеть истинную сущность вещей за их лживой оболочкой.

Однако на деле в сатириконовском представлении все сводится именно к цирку, причем не самому виртуозному по качеству.

И парад-алле, который обычно открывает представление, в «Сатириконе» приберегают под финал, когда исполнители показывают свое умение жонглировать кольцами под фейерверк, сопровождаемый вальсом Шостаковича.