Предчувствие гражданской войны–2

Последний рубеж обороны вот-вот будет прорван. И что же будет с Родиной и с нами?..

Возвращение к «Невозвращенцу»

Увы, в нашей стране демократия даже толком не переночевала

Роман журналиста и фантаста Евгения Зубарева «2012. Хроники смутного времени» (М.: АСТ; СПб, Астрель-СПб, 2008), с пересказа сюжета которого мы начали эти заметки, вышел в свет совсем недавно.

Хотя автор – не из числа «раскрученных», а книга его не обладает большими художественными достоинствами (хотя и не скатывается к безусловному трэшу), роман был замечен и критиками, и, что существенно, обычными читателями.

В чем секрет внимания к этой книге?

Конечно же, сыграло роль перенесение времени действия романа в совсем близкое будущее (реалии – почти сегодняшние, а события – уже нет), и, разумеется, не могла не зацепить тема грядущей гражданской войны, более похожей на «бессмысленный и беспощадный бунт» всех против всех...

Ровно двадцать лет назад Александр Кабаков написал (и годом позже издал в перестроечном «Искусстве кино») прогремевшую на всю страну повесть «Невозвращенец» – о печальном грядущем, ожидающем страну с названьем кратким СССР.

По сценарию Кабакова, советскую державу подточил экономический коллапс, а обрушила военная диктатура. Генерал Панаев, взявши власть, не смог ее удержать, и изо всех щелей посыпалась всякая мразь: вооруженные бандиты с убеждениями, отвязавшиеся борцы за социальную справедливость и просто громилы. Право силы победило силу права, началось дробление империи на княжества, процесс стал неуправляемым.

Вплоть до августа 1991 года о грядущем хаосе и кровавых попытках его упорядочивания было написано довольно много книг – в жанре антиутопии отметились Э. Тополь, М. Веллер, В. Рыбаков и другие социально озабоченные фантасты.

Когда же воздвигся и рухнул ГКЧП и не оправдались наиболее пессимистические сценарии (югославского варианта, хоть и не без издержек, так или иначе удалось избежать), жанр романа – предупреждения о близком будущем скукожился и увял. И вот, похоже, он возвращается к читателю снова.

Всего за несколько месяцев до выхода зубаревского «2012» увидел свет роман Вадима Еловенко «Мы – силы» (СПб., «Крылов»), где смута, разруха и гражданская война на территории России тоже становились основным двигателем сюжета.

Хаосу и беспределу, правда, предшествовали природные катаклизмы: из-за внезапных вспышек на Солнце резко усилилось таяние льдов на полюсах; уровень мирового океана поднялся разом на полтора метра.

От Японии мало что осталось, а Россию (которая территориально и не сильно уменьшилась) захлестнула волна насилия. Кубань заполнена беженцами, Москву накрыло ураганом, Санкт-Петербург превратился в огромную лужу с торчащим шпилем Адмиралтейства.

Электричества нет, связи нет, федеральная власть бессильна. Паника, разброд и шатание, бандиты и людоеды делят территории, а у нормальных людей так мало шансов выжить и остаться людьми.

Если бы Еловенко сосредоточился только на описании предстоящих ужасов, книга его едва ли бы заслуживала подробного разговора. К чести автора, он сосредоточивается не столько на негативе, сколько на попытках (да, поначалу тоже хаотических) вменяемых людей остановить энтропию и общими усилиями выкарабкаться из ужаса.

Кроме нелюдей, есть и герои: метеоролог Рухлов, ставший спасателем, и старший лейтенант ВМФ Ханин, пытающийся наладить человеческую жизнь в нечеловеческих условиях.

«Очень просто – стрелять!»

На эту тему
• Сумерк Богов: «Это и есть Матрица…»
• Александр Зорич: «Мы с издателем в одной лодке»
• Что читают в отпусках
• Бестселлеры, доступные всем
• Писатели раскрыли свои тайны

В книге Зубарева стихийные бедствия как первотолчок отсутствуют, а о первопричине всероссийского хаоса сказано довольно скупо: похоже, автор сам не очень понимает, отчего люди превращаются в толпу.

«Это был совершенно загадочный феномен массового помешательства миллионов доселе вроде бы нормальных людей, впадающих в какое-то революционное неистовство от одного вида представителей власти». Понятно, что власть предержащие предпочитают спасаться бегством, а образовавшиеся экологические ниши занимают герои.

«Да что там обсуждать, как я буду защищать свой подъезд? Очень просто – буду стрелять во всё, что движется. Кто-то знает другой способ?» Процитированная сентенция принадлежит главному положительному персонажу книги «2012».

Согласно сюжету, не оскудела еще Земля Русская и в состоянии родить новых Пожарских. Один из них, сотрудник охранной фирмы Антон (бывший студент, бывший солдат-срочник и, быть может, потомок того самого героя 1612 года), волею судеб вынесен в первые ряды борцов с беспределом.

Герой не хочет ждать милостей от власти и лично встает на защиту Родины. У него есть два друга-милиционера, несколько помповых ружей и горячее убеждение, что можно и нужно мочить ублюдков, не зачитывая им их гражданские права.

«Вы готовы ждать, а я – нет, – объясняет Пожарский свою позицию психиатру Ароновичу (хорошему человеку, но мягкотелому либералу). – В этом между нами и разница. Вы ждете, когда вас ударят, чтобы не обидеть невинного, а я уже знаю, кто тот урод, поэтому стреляю первым».

Развитие событий в книге доказывает правоту сторонника превентивной стрельбы. С оружием в руках Антон спасает беспризорных детей, брошенных взрослыми, и благодаря телевидению становится кумиром граждан; под его знамена встает всё больше и больше людей.

В финале именно движение Пожарского «Восточные медведи» (не путать этих гризли с медведями из «Единой России»!) спасает дряблую, выродившуюся, гламурную, но всё-таки Москву от орд мародеров. Предводитель беспредельщиков Дмитрий Рогозин получает две пули в лоб прямо на Красной площади. Хэппи-энд.

Мысль о том, что в некоторых ситуациях толпа нуждается не в Конституции, а в картечи, хоть в раз в жизни стучится даже в самую демократическую голову.

Чаще всего подобные суждения находят отклик в сердцах граждан из стран с развитой демократией, где, чтобы засадить монстра пожизненно, надо стереть не одну пару железных башмаков. В этих случаях, конечно, велик соблазн призвать Грязного Гарри с его магнумом 45 калибра и решить проблему за несколько секунд – эффективно и без излишних церемоний.

Увы, в нашей стране демократия даже толком не переночевала, а автор уже сладострастно рисует новую чрезвычайку и реализует позитивную программу в духе хрестоматийного «Винтовка рождает власть».

При этом автор – вовсе не противник разумного-доброго-вечного; он из тех жванецких интеллигентов, которые раньше мечтали приехать на рынок на танке, высунуться из люка и спросить у оборзевших спекулянтов: «Скока-скока?» Правда, раньше у них не было танка, а сейчас – есть. Да еще с боекомплектом.

Автор «2012», конечно, не считает, что чрезвычайка должна стать нормой повседневной жизни. Мол, гуманизм должен немного подождать в шкафу – до тех пор, пока уберут трупы расстрелянных без суда. А там уж он снова воссияет.

Однако не факт, что скоро его опять не запихнут в шкаф: пагуба простых решений в том и состоит, что к ним хочется прибегать снова, и снова, и снова...