Михаил Козаков: «Я езжу на метро»

К точке зрения Козакова на многие вещи стоит прислушаться, ибо о безупречности его вкуса подобает молчать. C известным актером и режиссером встретился корреспондент газеты ВЗГЛЯД Михаил Шабашов.

Я способный актер, потому что считаю себя способным заниматься моим ремеслом, которым занимается очень много неспособных людей

– Видя вас «штрихами» в фильмах о ком-то, я подумал: а почему бы не сделать картину о вас?
– А уже делали. К моему 70-летию компания «АТВ» подготовила хорошую ленту под названием «От 7 до 70». Замечательный получился фильм, я очень благодарен. И он прошел по Первому каналу! В десять часов утра, правда…

Потом сняли документальную картину о том, как создавались «Покровские ворота». Там обо всех шла речь. Так что две работы было. И вот сейчас для Первого канала Дарья Пиманова сняла документальную ленту обо мне.

Ездила со мной в Питер, где были, скажем, в моей школе и я предавался каким-то воспоминаниям. Она побывала в Тбилиси, сняла там мой спектакль «Чайка», беседовала с моей дочкой, внучкой и зятем, главным режиссером театра им. Морджинишвили.

В канву ленты Даша вставила фрагмент из фильма «Очарование зла», где играет мой сын Кирилл, поговорила с моими детьми, которые живут в Израиле, – 18-летним Мишей и Зоей…

Но при этом всем дирекция документального кино Первого канала довольно долго тянула с приемкой этой картины. Может, им не хватало скандала. Никакой «желтизны» в моей судьбе нет. Остается полагать, что это скучно для телевизионщиков…

– И не говорят ни да, ни нет?
– Как будто сказали да. Но когда покажут – этого не знает никто. Я уже успокаиваю Дашу: «Подожди, когда мне будет 75 лет, вот тогда и покажут. Если я доживу, конечно. А умру – так тем более покажут…»

– М-да… Наверное, если бы вы решили поставить «Покровские ворота – 2», то за них схватились бы сразу. Слухи-то уже ходят…
– Это вранье. Я никогда не буду делать продолжение этого фильма. Это замкнутая вещь в определенном сегменте лет.

Я не случайно снимал «Покровские ворота» в начале 80-х, потому что рассказывал о рухнувших иллюзиях конца 50-х годов.

– Когда сейчас смотришь некоторые фильмы, то понимаешь, что актеры и режиссеры забывают главную заповедь: «Служенье муз не терпит суеты»...
– Да. Лучше не скажешь.

Что такое суета? Это вопрос крайне серьезный и важный.

Суета предает идеалы по отношению к искусству. Это не зависит от масштаба дарования. Если я родился для того, чтобы пытаться заниматься искусством, что само по себе уже роскошь, то это и должно стоять во главе угла. А не деньги, карьера, политиканство и так далее.

Суета моментально сказывается на том, что делает художник. Даже талантливый. Я весьма адекватно отношусь к своему дарованию, отпущенному мне Богом. Как-то по отношению к себе я сказал: «Давайте не будем преувеличивать».

Я способный актер, потому что считаю себя способным заниматься моим ремеслом, которым занимается очень много неспособных людей.

В наше время словами «гениальный», «великий», «легенда», звезда» награждается невесть кто. Но если мы начнем отсчитывать от Александра Сергеевича Пушкина или от Чайковского, Бетховена, Микеланджело, то мы все – никто.

Я очень строго сужу себя, поэтому позволяю себе строго судить то, что я вижу. Я, например, могу сказать, что сейчас в России нет ни одного гениального музыканта.

Кого можно сравнить с такими фигурами, как Рихтер, Гилельс, Ойстрах или Коган? Это не означает того, что я не получаю удовольствия, когда иду на концерт Натальи Гутман, или Дениса Мацуева, или Михаила Плетнева, или Федосеева.

Но это не уровень, скажем, Мравинского или Светланова. Иерархия существует, и о ней следует помнить. И тогда легче будет жить. Тогда крыша не станет отъезжать, говоря современным языком.

А это я вижу беспрерывно по телевизору, да и в жизни. Поэтому я глубоко уважаю тех художников, которые остались верны своему предназначению.

Например, Петра Наумовича Фоменко за его искусство. Я способен оценить хороший спектакль в любом театре. Но их очень немного.

– Какие бы вы отметили из увиденных?
– Пожалуй, самое сильное впечатление на меня произвели «Три сестры» Чехова у Фоменко. Австрийский спектакль «Чайка», поставленный французским режиссером Бонэ, спектакль «Ленкома» «Пролетая над гнездом…».

Работу Кирилла Серебренникова «Человек-подушка» в МХТ.

На эту тему
• И супергерои иногда грустят
• Оскар Кучера: «Я – придумщик …»
• А они еще живы?
• Нет смерти для нее
• Всем выйти из образа

– Михаил Михайлович, что вас радует в нашей жизни?
– Когда мои дети, близкие и друзья, во-первых, здоровы, во-вторых, живут, обретая что-то новое, но не изменяясь по существу. Радует, что сейчас можно найти почитать то, что твоей душе угодно. Что я сам могу выбрать лучшие фильмы, которые можно посмотреть дома на DVD.

Не американский общепит, который они делают для стран третьего мира, а настоящие произведения искусства. Например, картины «Мюнхен» и «Терминал» Спилберга, или «Легенду о пианисте» с Тимом Ротом, или сделанный в необыкновенной манере биографический фильм о судьбе Кола Портера.

Этот композитор для американцев такой же легендарный, как для нас Исаак Дунаевский…

С удовольствием пересматриваю и старые фильмы, ставшие уже классикой: «Обыкновенное чудо» Марка Захарова, «Белое солнце пустыни» Мотыля, «Летят журавли», «Покаяние» Тенгиза Абуладзе. Или даже картину Эйзенштейна «Иван Грозный».

Но очень многое в нашей жизни у меня вызывает отвращение. И даже страх. Вот эта агрессивность, которая везде сейчас. Ложь, в том числе политическая.

Но при этом я не впадаю в отчаяние. Прекрасно себя чувствую в нашей с женой однокомнатной квартире и счастлив, что засыпаю с чистой совестью.

– И что вам снится?
– О, сны! Иногда приходят уже покойные люди... Причем не всегда мои близкие. Иногда те, кого я лично и не знал.

Например, однажды приснился Станиславский! Будто я его увидел, у меня ноги стали ватными, я заплакал и чуть ли не упал перед ним на колени. Вот такое видение было…

Случаются профессиональные сны – перед премьерой, как правило. Бывают и смешные. Просыпаюсь, а жена говорит: «Ты ночью смеялся!» Вот вещих снов никогда не видел. Вообще сон – это великая тайна.

– На сновидения могут повлиять и впечатления от чего-нибудь увиденного или прочитанного. Что вы читаете для себя?
– Из беллетристики прочел роман Улицкой «Даниэль Штайн. Переводчик». Мне понравилось. Люблю литературоведческие книги. В основном Станислава Рассадина. Последняя его вещь – «Книга прощаний». Да мне все его 30 книг интересны!

Что еще? Книгу Льва Лосева «Иосиф Бродский». Вот что мне пришлось по душе в последнее время. Люблю переводную литературу, «Волхв» Фаулза например.

– Вы же и сами замечательно пишете…
– У меня вышел двухтомник, в который вошло все написанное мной. Первый том называется «Рисунки на песке», второй – «Третий звонок».

– Сейчас большой популярностью пользуются аудиокниги. Вы работаете в этой сфере?
– Конечно! Я начитал поэтические циклы «Мой Бродский», стихи Лермонтова «Тамбовская казначейша». Прозу – «Евангелие от Мастера» – это пласт романа «Мастер и Маргарита» с музыкой Шандера Каллоша, переводную книгу о Паганини с музыкой этого композитора. Должна выйти «Москва Гиляровского».

Это я назвал только несколько работ из огромного списка...

– Так что есть что послушать…
– И посмотреть на DVD! Вышел трехсерийный художественно-документальный фильм «Играем Шекспира».

Я написал сценарий этой картины, смонтировал ее и участвую там как актер и комментатор. Это такая попытка хотя бы штрихпунктирно понять место Шекспира на протяжении моей сознательной жизни в театре.

Есть моя картина «Джокер» – по пьесе «Свадьба Кречинского». Если постараться, то можно приобрести и «Дуэт для голоса с саксофоном», записанный с Игорем Бутманом. И спектакль «Чествование», который я когда-то ставил в Ленинграде, в театре Комиссаржевской.

– Какие подарки, полученные вами, вы цените превыше всего?
– Те, которые тронули душу. Например, стихотворения Давида Самойлова и Булата Окуджавы, посвященные мне. Книга Иосифа Бродского со стихотворной надписью мне, присланная автором из Америки. Надписи на книгах покойных друзей – Натана Эйдельмана, Юры Левитанского, Давида Самойлова. Вот, пожалуй, самые дорогие из подарков, которые я храню и ценю.

– У Иосифа Бродского есть такая строчка: «Что сказать мне о жизни…» Как бы вы ответили на этот вопрос?
– Моя жизнь причудлива, но не скандальна. На чей-то взгляд противоречива, но для меня она по-своему логична.

Что касается личной жизни, хотя я не люблю говорить об этом, скажу, что даже со всеми моими бывшими женами я продолжаю хранить дружбу.

У меня большая семья. Моей внучке уже 28 лет, она экономист. И вторая внучка тоже поступила учиться на экономиста. В Грузии – семья дочки, и в Израиле мои дети. Мише уже 18 лет, он оканчивает американскую школу и пойдет в армию на три года.

Он увлекается компьютером. При этом играет на бас-гитаре и снимает кино. Один его маленький фильмец уже показали по израильскому телевидению…

12-летняя Зоя увлечена живописью. Играет на трубе. Танцует степ. Она с группой американцев была даже в Южной Африке и там танцевала… И Миша, и Зоя потрясающе знают английский язык. Но прекрасно говорят, читают и пишут по-русски.

У меня есть люди, с которыми я продолжаю дружить. В первую очередь это литературовед Станислав Рассадин, замечательный переводчик Виктор Михайлович Голышев. Они люди моего поколения.

Александр Сергеевич Пушкин для меня – русское Евангелие. В его стихах, наряду со светлыми и лирическими, есть трагическое ощущение жизни. Посмотрите:

«Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?..
…И томит меня тоскою
Однозвучной жизни шум…»

Любой человек, а тем более актер, должен расширять рамки познаваемого. В молодости мне казалось, что принять факт смерти нельзя…

Только с годами я смог примириться с этой неизбежностью. Самое страшное в жизни – болезнь, из-за которой ты можешь стать в тягость самому себе и, главное, окружающим…

Очень важно спокойно относиться к материальной составляющей в жизни. Я имею в виду такие «показатели успеха», как дачи, машины, звания, ордена.

Мне это спокойствие далось не сразу. Кстати, знаете, как Раневская называла всякие наградные побрякушки? Похоронные принадлежности. С этим я совершенно согласен.

Я езжу на метро. Могу перекусить в кафе, которое рядом с домом…