Произвол судьбы

Современный английский театр у нас не слишком известен. Точечно. Урывочно. Как правило, за счет фестивалей: то на Чеховском кто-то промелькнет, то еще где. В последние годы стала появляться на русском языке – и русской сцене – новая британская драматургия. За счет «Эдинбургского Фринджа в Москве» можно было попробовать представить себе, что происходит в современном английском театре.

Разумеется, нам показали не самые высококлассные образцы. А, скажем так, среднестатистические. Но, как известно, в оригинальном Эдинбургском Фриндже обычно участвует буквально кто попало (количество коллективов исчисляется сотнями).

Все спектакли были вполне профессионально сделаны, хорошо сыграны, временами увлекательны тематически. Но ярких впечатлений не оставили. Но, как говорится, взглянуть было любопытно.

А дабы уплотнить программу, помимо спектаклей в нее включили читки новых пьес Марка Равенхилла, круглый стол, посвященный выяснению, что же такое Фриндж, нужен ли он театральному процессу, и несколько дискуссий-обсуждений.

Был, да сплыл

Энциклопедия супружеской жизни, спрессованная в час с небольшим. Без пафоса, романтики и иллюзий. Честно

Работа под названием «В свободном плавании» (в оригинале «Floating» – «Наводнение») родилась из шоу в жанре stand-up comedy.

Комик Хью Хьюз рассказывал историю об островке Энглеси, который после землетрясения отсоединился от Уэльса и поплыл в неизвестном направлении, а потом вернулся обратно.

Впоследствии шоу стало спектаклем – с декорациями и реквизитом, а у рассказчика-исполнителя появилась партнерша, актриса Шинед Роуландс.

Однако необычности в данном сочинении не ощущалась. Зрелище оказалось монотонным и перегруженным разными предметами.

Прежде чем приступить к истории, актеры долго рассказывали преамбулу, показывали нарисованную на картонке «схему спектакля», разъясняли надписи на экране и пытались взаимодействовать с залом. Деталей много, но они все отдельно.

Рассказчик пытается дать нам понять, что чувствовали люди, живущие на этом островке. Спасения-то нет. И не уплывешь – течение сильное (Хьюз на наших глазах готовится к заплыву, раздеваясь догола и увешиваясь апельсинами). Но почему-то судьба островитян, брошенных на произвол судьбы, совсем не вызывает отклика.

В какой-то момент актеры предлагают нам закрыть глаза. Посидев так с минуту, мы обнаруживаем, что на экранах – их три – появились изображения арктических льдов. Но попытка кульминации проваливается: глаза хочется закрыть обратно. И сидеть так до финала. Тем более что закончится все хорошо.

Насколько можно судить, авторы-исполнители хотели рассказать историю о том, как влияет на каждого из нас то место, где мы родились. Малая родина. Но эти сведения можно узнать исключительно из сопроводительной аннотации. Ибо, увлекшись предметами, эффектами и лишними словами, Хьюз со товарищи слишком глубоко запрятали смысл.

Мелочи жизни

На эту тему
• Акупунктура полетов шмеля
• Павел Руднев: Новый академизм
• Алвис Херманис: «Самый прекрасный театр в мире…»
• Тайные мучения страстей
• Ждать погибельного гнева

Историй, посвященных взаимоотношениям мужчины и женщины, придумано и поставлено великое множество. И «Предлагаемые обстоятельства» театра «Третий ангел» вряд ли вносят в эту тему нечто новое. Но это незатейливое зрелище задело и увлекло. Просто, даже банально. Но внятно и эмоционально точно.

Текст для спектакля сочинялся не заранее, а в процессе работы. И его отрывочность создает четкую ритмическую структуру. Короткие будничные реплики сменяют монологи. Словно вдох и выдох.

Актеры Крис Торп и Люси Элинсон играют пару средних лет, чья жизнь состоит только из будней. У них нет «кризиса отношений», нет бурь и страстей в клочья.

Зато есть масса размышлений о нужности другому. Об одиночестве, которое у каждого свое. О возможности расставания – выдуманной. Энциклопедия супружеской жизни, спрессованная в час с небольшим. Без пафоса, романтики и иллюзий. Честно.

Действие начинается на пустой сцене, где обозначены контуры предметов. По мере продвижения вещей станет больше. Стулья и обеденный стол, диван и торшер, подушки и бокалы для вина. Пространство теплеет – а отчуждение героев растет. Откровения становятся жестче. Поведение – резче.

Однако, совершив путь в сторону разрушения, они вернутся к самим себе. К уютному вечеру вдвоем. Им есть из чего извлечь любовь, нужную для поддержания огня.

У них, как и у каждой пары, находятся им одним известные слова, жесты, сигналы. Любовь не сказка из книжки. Она тоже может быть обыденной. Но это не лишает ее приятности.

Языковой барьер

«Дамаск» театра «Траверс» стал самым внешне объемным зрелищем фестиваля. По продолжительности, по количеству актеров и декораций. По сути же это крепкий, в традиционной манере сделанный спектакль с разговорной пьесой в основе.

На сцене подробно воспроизведен холл гостиницы в Дамаске: светлые стены, стойка ресепшен с компьютерным экраном, узкий диван. Сбоку – рояль, за которым сидит дама в вечернем наряде. Ее обязанность – развлекать посетителей музыкой. Заодно она исполняет функции хора: дополняет происходящее ремарками.

Главный герой истории, молодой человек по имени Пол, приезжает в Дамаск, чтобы продать свой учебник английского языка. В процессе общения с «принимающей стороной» оказывается, что многие смысловые конструкции неприемлемы для восточной страны.

Центральная сцена спектакля – обсуждение этих несоответствий. За которыми – невозможность пренебречь раз и навсегда установленными традициями.

Человеческие мотивы поневоле уходят на второй план. А их немало. Герою изначально некомфортно в чужой стране, среди людей, от которых, при всей их доброжелательности, исходит угроза. Он на грани нервного срыва. Однако выхода у него нет – физически.

Несмотря на четко выстроенные драматургом и режиссером отношения, спектакль довольно холоден. За перипетиями сюжета интересно наблюдать, да и актеры работают на совесть. Но этого недостаточно, чтобы полностью увлечься зрелищем.

Насколько можно судить, организаторы позиционировали «Эдинбургский Фриндж в Москве» как некую пробу, эксперимент. Чтобы взглянуть, приживется ли подобный формат.

Тем более что здесь Фриндж обрел более традиционную форму – спектакли игрались на театральной площадке, в Центре Мейерхольда (в Эдинбурге под эту программу используются самые разные, чаще всего нетеатральные пространства). Прижиться у нас может все что угодно.

И публика, обуреваемая интересом, всегда найдется. Однако никто не запретит желать большего.