Любовь и города

– Как Вам пришла в голову идея снять «Париж, я люблю тебя»?
– На самом деле, это не только моя идея. Мы как-то гуляли по городу с приятелем – Тристаном Карне; Карне – как Марсель Карне, вы знаете? Марсель Карне, он еще сотрудничал с Жаком Превером, такая вот известная фамилия. Париж – город, созданный для прогулок, в нем даже дышится по-особенному во время прогулок. Так вот, мы с Тристаном обсуждали идею снять 20 короткометражек о Париже, двадцать – по одной на каждый аррондисман, а идея сделать из этих кусочков единый фильм принадлежит ему.

Не быть эстетом в Париже – преступление. Окруженные такой красотой, люди по-другому начинают мир воспринимать. Более остро, более напряженно

В целом, тут сложно говорить о единой ткани киноленты. Вы же знаете, там нет перехода от одной короткометражки к другой. Наоборот, наш фильм не похож на путеводитель по Парижу – он не раскрывает все округа подряд.

На этот счет было много споров, выдвигались разные версии. Представляете, что такое двадцать режиссеров, пытающихся снять один фильм? Тем более – фильм не сюжетный, а образный? У каждого ведь свое видение Парижа... А вот сняли же. Кстати, то, что в фильме нет транзитов между фильмами, – моя заслуга.

До этого были разные версии, но чтобы был такой калейдоскоп – придумал я.

Мы снимали его кусочками, каждый отвечал за свой. Так, Гариндер Чадха сняла кусочек о берегах Сены – знаете, такая миниатюрка про подростков. Очень важная, думаю, в ней затрагиваются в том числе и социальные проблемы. А вот Кристофер Дойл, оператор Вонг Кар Вая, снял эдакую китайскую парикмахерскую фантазию. Это все не парижане, интересно было увидеть их взгляд на Париж.

– Вы сами живете в Париже?
– А разве не чувствуется? (смеется)

– А в каком районе?
– В девятом, около Пигаль. Самый центр богемного Парижа. Знаете, кто там только не бывал. Кажется, весь цвет артистов там оставил свой след. Здесь очень здорово гулять, такое единение атмосферы и города, что дух захватывает. Настоящий Париж!

О, это настоящая столица. Он разный, то повседневный, обычный, скучный, то взрывается настоящим фейерверком...

– Да, мне всегда казалось, что Париж – это как шампанское. В маленьких количествах он великолепен, от большого количества – кружится голова.
– Это очень тяжелый город на самом деле. Спросите кого угодно, какой он, Париж. Вам скажут: красивый, великолепный, романтичный. Все видят, какой он снаружи яркий, изысканный, но на самом деле он тяжелый. Это заметно не сразу; он неохотно раскрывается перед людьми. Но на самом деле он тяжелый. Дорогой, переполненный, давящий. Для туристов и для французов – в этом всегда есть разница. Мы же ежедневно ощущаем, что в нем нельзя расслабиться!

– Как и в любом мегаполисе...
– Ну да, очень неспокойный город. Кстати, это отражено и в фильме – он же очень красивый, но в нем нет счастья. Не быть эстетом в Париже – преступление. Он такой элегантный, особенно в центре. Все эти готические соборы, эти каменные особняки. Окруженные такой красотой, люди по-другому начинают мир воспринимать. Более остро, более напряженно. Более трагично – тоже. Здесь ощущается тот же контраст с современностью, что и у вас в Санкт-Петербурге. Вес истории в воздухе. Каждое здание что-то говорит тебе, словно бы все его жители на секунду оживают перед тобой.

Кадр из фильма «Париж, я люблю тебя»

– А для вас лично, каков миф о Париже?
– Прежде всего – архитектура, ведь единственное, что не изменялось, это монументы и улицы. Когда идешь по Парижу, кажется, что попадаешь во вневременное пространство. Все словно бы застыло между эпохами. Вот, например, д’Орсэ – знаете этот музей на набережной, старый вокзал?

– Где коллекция импрессионистов?
– Ну да, картины начала двадцатого века в помещении бывшего вокзала, настоящее путешествие в прошлое. И во всем этом такая особая атмосфера, переулки, имперские дома, сам воздух. Парижанам, привычным к этому волшебству, не так-то просто его уловить! Но оно есть, в этом переплетении улиц и ощущений, встающее из-за домов ощущение единства с удаленными по времени событиями.

Также и в литературе. Конечно, современный Париж далек от Парижа, скажем, Бальзака или Мопассана. И мост Мирабо в стихотворении Гийома Аполлинера – а тоже, в общем-то, какой-то общий, всевселенский мост, не принадлежащий именно Парижу. Но это как в искусстве коллажа – сквозь очертания реальности, сквозь современные постройки и современных людей проступает литературный архетип. Так идешь по улице, а мимо – герои Пруста, например. Впрочем, это мои фантазии.

– Какие они, парижане? Часто слышишь, что их называют «нацией в нации»...
– Разные. Как везде, наверно. Это правда, они не совсем «французские» – жители столицы никогда не принадлежат одной своей стране, они всегда берут по чуть-чуть от всего мира.

– А ваш фильм про них?
– Наш фильм не слишком заумный, в сегодняшнем Париже нет ничего суперинтеллектуального. Это было раньше – «новая волна», литераторы, художники. Сейчас все стали проще, думают в основном о бизнесе или о личном. А мы попытались сделать маленький снимок города, Париж и любовь. В нем нет ничего, кроме историй, обязательно забавных и, может быть, серьезных. Любовь и ее последствия. Любовь в глобальном понимании – любовь к жизни, к себе, к городу.

– Почему вы решили работать не с французскими, а иностранными режиссерами?
– Мне понравилась сама идея – само смешение образов, настоящий пастиш, дань романтизму. Париж же и на самом деле многолик. Кстати, именно режиссеров-французов было сложнее всего убедить. Иностранцы согласились быстрее. Когда слишком хорошо знаешь город и его обитателей, сложно снять про них сказку.

На самом деле, фильмы получились отличные, но вот другим режиссерам не понравились. У каждого ведь свой взгляд

– Какой образ Парижа наиболее близок вам?
– Самый обыденный. У Оливье Ассайя получился очень реалистичный ролик. Наверное, мне он пришелся очень по душе – более свободный, простой.

На самом деле, так сложно говорить. Во всех фильмах ощущается Париж, все похожи. Кстати, вы заметили? В фильме нет 11 и 15-го округов. На самом деле, фильмы получились отличные, но вот другим режиссерам не понравились. У каждого ведь свой взгляд. Кстати, на удивление – и для меня это очень важно – все фильмы получились без излишнего романтичного флера, очень верные, очень честные. А еще отсутствие этих двух фильмов позволило слегка разрядить фильм, сделать его более воздушным, что ли.

– Как вы нашли финансовые средства для фильма?
– Ну, это все иностранные, в основном немецкие, фонды и национальный фонд кинематографии.

Один бы я не поднял проект. В январе 2004 года я обратился к Клоди Оссар. Это ее фильмы – и про Амели, и «Город потерянных детей», и Arizon Dream. Я вручил ей первую работу – Тома Тыквера.

Мы всем режиссерам поставили строгие сроки: чтобы уложились в двое суток, чтобы сам сюжет длился не более 5 минут, минимальный бюджет.

На эту тему
• Бондарчук снимет «Обитаемый остров»
• Объявлены номинанты на «Оскара»
• Тимур Вайнштейн: «У нас нехватка вообще всего»
• В США вручили «Золотой глобус»
• Свято место пусто не бывает

– Над чем вы сейчас работаете?
– Совместный проект с 12–15 режиссерами. Фильм будет о Нью-Йорке – про любовь. Вернее, я бы сказал точнее, про любовь после событий 11 сентября. Осталась ли она в Нью-Йорке?

Возможно ли еще жить воздухом абсурдных романтических комедий, например Вуди Аллена? Думаю, он снимает скорей в традиционном стиле. А мы хотим что-то новое.

А после Нью-Йорка будем снимать фильм про Китай. Знаете, в Шанхае в 2010 году будет всемирная выставка. Вроде тех, что в Париже были в начале века. Значит ли это, что центр цивилизации смещается в сторону Востока? Не знаю. Но этот фильм будет тоже про любовь. С гейшами-куртизанками и прочим колоритом.