Арто Паасилинна: Я вроде национального памятника

Несмотря на то что дома, в Финляндии, Арто Паасилинна не признает высоколобая литературная критика и ему до сих пор не присудили самую престижную финскую литературную премию, его знают во всем мире, его романы расходятся тиражом в 60 тыс. экземпляров в книжных магазинах и около 40 тыс. в клубах, что является внушительной цифрой для страны в 5 млн. обитателей.

Его обожает широкая публика, не признает интеллектуальная элита, но международный успех служит достойной компенсацией

По книгам Паасилинна снимаются фильмы, у него есть свой фан-клуб. «Его статус, – объясняет литературный директор писателя Туко Силтала, – в какой-то мере сравним со статусом вашего Сименона. Его обожает широкая публика, не признает интеллектуальная элита, но международный успех служит достойной компенсацией».

С размеренностью истинного ремесленника этот бывший лесоруб 31 мая каждого года появляется на пороге финского издательства WSOY с рукописью нового романа под мышкой, а осенью роман появляется в продаже.

- В «Очаровательных самоубийствах» вы характеризуете соотечественников как «склонных к суициду, алкоголю и сварам», и это создает не особенно положительный образ вашей страны. Поступали ли от ваших читателей возмущенные отклики?
- Да, что-то такое было, но финны в целом признают, что они такие и есть на самом деле! Писатель же не обязан быть публицистом. К тому же мне кажется, что мне удается писать о моих соотечественниках достаточно тепло. Понимаете, в Финляндии у меня особый статус – меня считают чем-то вроде национального памятника и одновременно юмористом, хотя мои романы повествуют об ужасных вещах – самоубийствах, преступлениях, сумасшествии, старости с ее утратой памяти… Но все это в легкой форме, ведь иначе все это было бы совершенно невыносимо!

- «Очаровательные самоубийства в кругу друзей» – достаточно мрачный роман, хотя он и не завершается заявленной в начале катастрофой.
- Совершенно верно! Я не хотел брать на себя ответственность за еще сто тысяч самоубийств! Вначале эта книга не очень хорошо продавалась, так как в Финляндии, в которой самый высокий в Европе процент самоубийств, и в Австрии, в которой она, тем не менее, пошла очень хорошо, о самоубийствах говорить не принято. А потом продажи выросли. В настоящий момент пишется сценарий к совместному американо-шведскому фильму.

- И сейчас эта книга продается так же хорошо, как и другие ваши книги?
- Ну да. В значительной степени благодаря работе моего издателя книги невероятно хорошо продаются. В одиночку я не смог бы этого добиться. Я очень люблю путешествовать, встречаться с читателями, рекламировать свои книги, но я почти не говорю по-английски! Отчасти из-за неблагоприятных обстоятельств, отчасти из-за лени я никогда не учил иностранных языков.

- Вы отслеживаете свои тиражи и продажи книг или доверяете издательству?
- Я вполне доверяю издательству, хотя я и сам неплохо организован. Моим агентом выступает Сиркку Клемола, менеджер по зарубежным правам в издательстве WSOY, а моя жена, бывший бухгалтер, управляет моими финансами. У всех у нас так много дел, что если я буду следить за издательством, ни у меня не будет времени писать, ни у них – работать!

- И все это началось в 1975 году, с опубликования вашего романа «Год зайца»?
- Совершенно верно. Тогда я, перепробовав множество рабочих профессий, работал журналистом на радио и телевидении. В 1964 году я опубликовал сборник диалогов «Могила медведя Ика-Алпи», разошедшийся тиражом в несколько тысяч экземпляров. После этого я принялся за романы.

- «Год зайца» – ваш первый роман?
- Нет. До этого я написал еще два романа, один из которых, «Узники рая», вышел в Финляндии в 1974 году, а за границей несколько позже (во Франции в 1996 году, а карманное издание – в 1998). Но моя известность как писателя началась именно с «Года зайца». В целом он разошелся тиражом в 100 тыс. экземпляров. Потом по нему сняли фильм. Это был хороший фильм режиссера Ристо Жарвы, причем я принимал участие в написании сценария. Бюджет фильма был небольшой, но я настоял на включении в него некоторых дорогостоящих сцен, например сцены с бульдозером в озере (мои читатели меня поймут). Фильм имел успех. Это позволило мне отказаться от всех других занятий и полностью посвятить себя литературе.

Арто Паасилинна

- Как вы объясняете непреходящий международный успех этого романа?
- Может быть, успех этого романа связан с эпохой, в которую он появился. В то время финское экологическое движение было достаточно слабым, хотя и выражало глубокую внутреннюю потребность. Эта вполне конкретная история человеческого путешествия, рассказанная просто, без всяких стилистических изысков, вполне отвечала ожиданиям читателей. Наверное, эта книга предвосхитила свое время и читатели считают, что она не постарела.

- Похож ли на вас главный герой романа «Год зайца» Ватанен, своего рода асоциальный тип, который в одночасье покидает свой мелкобуржуазный мир, чтобы пережить приключение, полное нежности и человечности?
- Да, у нас много общего. На тот момент я расстался со своей первой женой и ушел с работы, почти так же резко, как и Ватанен! Ватанен – диссидент, он из другого мира. Но во всех нас есть что-то от Ватанена. Просто он один из тех немногих, кто от слов перешел к делу.

- Не устали от того, что вас в основном считают автором «Года зайца»?
- Иногда да. Но эта книга приобрела культовый статус в основном во Франции. Во многих других странах читатели предпочитают «Орущего мельника». И «Очаровательные самоубийства», вышедшие одновременно в Швеции, Франции и Исландии, очень понравились читателям и увеличили тиражи моих предыдущих книг. В Финляндии есть даже клуб Арто Паасилинна, который три раза в год публикует ревю, в котором в основном печатают мои фотографии (к сожалению!). Его члены проводят встречи, посвященные моим романам. Но все это делается без меня, я им не помогаю.

- Есть ли какая-нибудь страна, сопротивляющаяся «паасилиннамании»?
- Да, это Соединенные Штаты! «Год зайца» там совершенно не пошел.

- Расскажите немного о себе, Ватанен близок к природе, умеет все делать своими руками – вы на него похожи?
- Очень похож. Я родился в 1942 году в финской Лапландии, во время скитаний моей семьи, продолжавшихся десять лет. Семья Паасилинна происходит из городка Петсамо, расположенного в той части Арктического побережья Финляндии, которая была захвачена советскими войсками в 40-е годы, а потом аннексирована у Финляндии после Второй мировой войны. Спасаясь от советских войск, мы перешли в Норвегию. А когда была завоевана Норвегия, мы перешли в Швецию, а затем – в Лапландию. В конце концов, после того как финская Лапландия была разорена немцами, мы обосновались в Остроботнии, на северо-западе страны. Но я никогда не видел Петсамо. Хотя я не говорю по-саамски, хотя я финн, на самом деле я оторванный от родины лапландец.

- И вы там никогда не были?
- Нет, мне не хотелось разрушать тот образ, который живет во мне с детства, те истории, которые мне рассказывала мама. Природа там была великолепной. Сегодня этого ничего уже нет. К тому же сейчас там военная база русских!

- Чем занимались ваши родители?
- Мой отец был полицейским, участвовал в войне. Моя мама занималась детьми. В семье нас было семеро детей. Четверо стали писателями, причем мой брат Эрно (он уже умер) был таким же известным, как я, хотя его книги расходились меньшими тиражами. Еще один мой брат, Рино, тоже писатель и одновременно депутат Европейского парламента. Другие мои братья – преподаватель, скульптор и актер. На прошлой неделе в городе Тревола установили трехметровый памятник в честь семьи Паасилинна – еще один национальный памятник (смеется).

- Вы скорее самоучка. В молодости вы работали лесорубом?
- Ну да, целый год я был профессиональным лесорубом. В то время это было вполне естественным. В Финляндии, за исключением разве что церквей, всегда довольно много строили из дерева. Поэтому у нас осталось не так много старых зданий.

Роман «Год зайца»

- Вы сейчас живете в городе или в деревне?
- Я живу в Уэсенде, в 10 километрах от Хельсинки, на берегу моря, в очень красивом месте. Еще у меня есть сельский дом, немного подальше на запад. И еще есть мой «тайный лес» – огромное поместье, в котором я даже делаю свое вино. Вино из черной, красной и белой смородины, но купаж – мой секрет. Это немного сладкое красное вино, которое хорошо идет к дичи, но которое, конечно же, не идет ни в какое сравнение с великолепными французскими винами! В этом году у меня будет первый урожай, около тысячи бутылок.

- Для личного пользования или на продажу?
- Мы его сразу же продадим… У меня в течение 15 лет был дом на юге Португалии, в Алгарве. Я там написал c десяток романов. Но я недавно его продал. Хотя я очень люблю путешествовать и объехал весь мир, я старею...

- Поэтому роман «Очаровательные самоубийства» заканчивается в Португалии?
- Совершенно верно. Но я побывал и в других местах, которые описаны в моих книгах, – в Швеции, Германии, Швейцарии.

- В Эльзасе?
- Да, в Эльзасе. Мы как-то с приятелем решили посетить местные виноградники и замки. Однажды наш экскурсовод, очаровательная молодая девушка, рассказала нам, что такой-то замок был разрушен шведами во время Тридцатилетней войны. Мы ее поправили, объяснив, что это были финские войска. Нам не следовало этого делать – после этого она смотрела на нас очень недружелюбно.

- Где вы в основном пишете?
- Да везде. В каждом доме у меня есть компьютер и кабинет, но я никогда не работаю летом.

- Почему?
- Ну, я достаточно рациональный писатель, который уже в течение двадцати лет следует одному и тому же заведенному порядку. Я начинаю писать роман осенью, а завершаю его зимой. Потом я его на месяц откладываю. Потом переписываю – один или два раза. Рукопись готова в мае, и роман может появиться в августе.

На эту тему
• В одном СИЗО с Данилкиным
• Неправда
• «Эмиграция» – история болезни страны и человека
• Норвежский квинтет
• Купленная революция, или Проданный нелоготип
• Леннон, Высоцкий, Дассен: три цвета времени

- Мечтали ли в детстве о подобной удивительной судьбе, или все это произошло с вами случайно благодаря работе журналистом?
- В 10 лет у меня была очень смелая и трогательная мечта: я жил тогда в Лапландии, катался на лыжах, как все финны, и мечтал стать быстроходным почтальоном, который разносит пожилым людям письма и молоко. Жаль, что детские мечты не исполняются! Но у меня есть одно утешение: каждый день я получаю с десяток писем со всего мира, и я всем отвечаю. Для меня это очень важно.

- В некоторых романах, от Ватанена и дальше, ощущается глубокая ностальгия по традиционному укладу жизни и критика мира современного.
- Верно. Смотреть в прошлое, извлекать из него уроки – достаточно естественно. Для писателя, да и вообще любого человека, очень важно знать, откуда он пришел, знать свою историю. Нация без истории погибает. Я очень привязан к традиционной Финляндии и очень боюсь, чтобы она не исчезла.