Две ретроспективы

Проект «Личные итоги. Первое десятилетие» - это полтора десятка больших выставок художников, бывших для галереи наиболее значимыми на том или ином этапе ее пути. Другими словами, каждая выставка олицетворяет год истории галереи.

Как известно, помещение Галереи Гельмана – весьма небольшое пространство. Втиснуть туда масштабную выставку – задача из разряда неосуществимых даже в теории. К тому же юбилейные мероприятия затормозили бы работу галереи – пришлось бы почти полтора года только и делать, что повторять зады.

Поэтому очередной день рождения Галерея Гельмана справляет в гостях – в Третьяковке на Крымском Валу. С точки зрения содержания ничего особо странного для ГТГ здесь нет – работы всех или почти всех этих художников уже выставлялись в залах Третьяковки.

Дмитрий Гутов

На роль застрельщика избран Дмитрий Гутов с его ретроспективой «Повтор, возврат, канон, замедление, оцепенение». Хотя с Галереей Гельмана он сотрудничает с 1996 года (за это время в галерее состоялось пять его персональных выставок), Гутов начинал работать в то же время, когда Галерея Гельмана делала свои первые шаги – в начале 90-х. Широкой публике Гутов больше известен как живописец – без его работ обходится редкий крупный российский проект. Поэтому первая часть его выставки в Третьяковке будет легко узнана. При просмотре второй части – сюда вошли новые или не выставлявшиеся в России вещи – многим придется сделать для себя несколько неожиданные, но, надеемся, приятные открытия.

Еще одна ретроспектива – долгожданная и, без сомнения, запоминающаяся – «Фотография – искусство» Александра Родченко в Манеже. Россия не может похвастаться внушительным списком художников, радикальным образом повлиявших на актуальное искусство, но значимость Родченко переоценить трудно даже в мировых масштабах. Ракурсы и перспективы, «открытые» Родченко, стали без преувеличения классическими. Будучи практически забытым на родине в последние годы своей жизни (его имя упоминалось разве что в связке с товарищами по ЛЕФу; в первую очередь с Маяковским), идеи Родченко поразительным образом растворились в советском культурном контексте.

На эту тему
• Входа нет?
• Открытые двери галереи Гельмана
• Третий мир и не очень
• Концептуализм атакует
• Польза ретроспекции
• Скучный Осмоловский и нескучный Каллима
• Что пришел?
• Не Рембрандтом единым

Родченко был по-настоящему восхищен Октябрьской революцией и переменами, которые она принесла. Он сам помогал очерчивать контуры новой империи. К пресловутому «имперскому стилю» сталинской эпохи Родченко имеет самое непосредственное отношение – вспомнить хотя бы фотографии парадов физкультурников и бесчисленных строек.

Однако, возможно, самая важная характерная черта работ Родченко – это их принципиальная двусмысленность, или, мягче, – полифоничность, штука весьма распространенная в тоталитарных обществах.

Подобно тому, как в 30-е студенты «первого национал-социалистического ректора» философа Мартина Хайдеггера после его лекций раздумывали, что им теперь делать – идти штудировать досократиков или записываться в СС, глядя на работы Родченко, теряешься в догадках, чего здесь больше – отображения «триумфа воли» советской империи или «человеческого, слишком человеческого» в изображении своих современников.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом