Ольга Туханина: Нам нужно не только общее прошлое, но и общее будущее

8 мая 2015 года, когда страны Запада и примкнувшая к ним Украина отмечают свой день памяти, я набираю этот текст у себя на ноутбуке, а за стенкой в соседней комнате сидит моя свекровь.

Практически все у нас могут рассказывать о войне не по школьным учебникам истории, а достав семейный фотоальбом (фото: из личного архива)

Она родилась в Нальчике в 1942 году. Ее мама, прабабушка моих детей, играла там в Русском драматическом театре. В том году Нальчик был оккупирован, как вы знаете. Дедушка моей свекрови до рождения внучки не дожил. Он умер в феврале того же года в блокадном Ленинграде.

Обычная история обычной российской семьи.

Перед войной в Советском Союзе семьи были большими, поэтому историй таких много. Практически все у нас могут рассказывать о войне не по школьным учебникам истории, а достав семейный фотоальбом. В каждом таком альбоме есть все.

Мой собственный родной дед, человек верующий, бывший кулак, ушел на фронт добровольцем в сорок первом и дошел до Будапешта. Никуда он не выслужился, просто воевал как все. Один его родной брат, коммунист, дослужился до больших звезд, еще не так давно преподавал в академии Генштаба.

Другой брат был контужен, побывал в плену, потом у него были обычные для того времени неприятности. Наши родные были скупы на слова и рассказы. А чего там особо рассказывать?

В моем детстве война казалась нам уже какой-то бесконечно далекой, хотя фронтовики окружали нас повсюду. Сосед, с которым здороваешься на лестничной площадке, 9 мая вдруг оказывался полковником, вся грудь в орденах. Фронтовики учили нас в школах и институтах, а те, кто не был на фронте, были, как это сейчас принято говорить, тружениками тыла.

Иными словами, войной была прошита вся страна. Говорят, что в 60% наших семей кто-нибудь погиб на фронте. Но время-то идет, люди встречаются, влюбляются, женятся. В моей собственной семье, к счастью, никто не погиб. Вот я вышла замуж, и сразу же в моей теперь уже семье появились погибшие. Для моих детей это уже факт их истории. Так что на сегодняшний день, наверное, не осталось у нас человека, который не мог бы набрать строчку в базе данных Министерства обороны, чтобы получить информацию о ком-нибудь из своих предков.

Долгое время нам казалось, что такое глубокое погружение в историю собственной страны от многого нас страхует. Кто же рискнет тут что-то пересматривать, подправлять, передергивать? Как ни пересматривай, а с семейными фотоальбомами ты что сделаешь? Однако события на Украине очень сильно отрезвили нас в этом отношении.

Уж, казалось бы, на Украине пострадавших не меньше, а быть может, еще и больше, чем в России. До Сибири никакие фашисты не дошли, а Украина была под оккупацией. Партизаны, катакомбы, пионеры-герои, отступления, а потом возврат собственных территорий. Такая же живая история, как и у нас. Но выяснилось, что ничего это не значит. Молодой человек с наглой усмешкой спокойно говорит в камеру: мой дед Берлин брал, а я вот бандеровец, и что?

Русские и украинцы из Днепропетровска спокойно отправляются убивать русских и украинцев в Донецк. По расстоянию там приблизительно как от Новосибирска до Томска. Когда-то ездили друг к другу в гости, а сейчас стреляют друг другу в головы, попадая при этом, как в прямом, так и в переносном смысле, во все памятники Великой Отечественной.

Украинская пропаганда уравнивает бандеровских карателей с теми, кто им противостоял. Называет своих солдат, обстреливающих украинские же мирные города, наследниками ветеранов Второй мировой. Цинизм и абсурд зашкаливают. А даже на нашем телевидении внушительные дяди в пиджаках говорят: «Ну, это понятно. Это поиски национальной самоидентификации».

Ясно, что никакими законами с запретом пересмотра итогов ничего не решить. Это дело общества, а не закона. Вот украинское общество своих собственных павших отстоять не смогло. Кому-то надо было оборвать все связи, перерезать все пуповины. Хотят убрать памятник генералу Ватутину в Киеве. В Новосибирске есть улица Ватутина, он здесь служил. Его биография – это прямая связь между нами. Между Россией и Украиной. Конечно, этот памятник теперь мешает.

Опасность повторения того, что происходит у соседей, конечно, есть и у нас. Ветеранов все меньше, уходит уже поколение детей войны. Скоро победа окончательно превратится в далекое историческое событие. Пока она держит нас и скрепляет. Но помимо общей точки в прошлом нужна такая же в настоящем и, само собой, в будущем.

Наши мертвые нас не оставят в беде лишь в том случае, если и мы их не оставим. Не отречемся. День Победы – это праздник. Таким он был 70 лет назад, таким он и должен оставаться.