Михаил Бударагин: У нас есть национальный праздник

День Победы всегда был особенным. Даже в 90-е, когда половина страны каялась, память о Победе удалось как-то сохранять. В стране челноков и ставших героями бандитов это было трудно. Непросто было и в нулевые, когда насыщавшаяся, набиравшая потребительский жирок Россия и к 9 Мая относилась как к фуршету в пятизвездочном отеле.

#{image=896931}А вот на этот раз все было совсем иначе.

У лоялистов, государственников, охранителей – назовите как хотите – есть одна неприятная черта: они (мы, мы, какие уж «они») часто не к месту и не ко времени впадают в административный восторг, портящий самое благое дело. 9 Мая долго был жертвой именно этого нашего общего недостатка, оттого и так яростны всегда были споры, оттого так больно и обидно было всегда, когда оказывалось, что праздник – хороший, настоящий – испорчен нашим же рвением: всех побороть, всем все доказать, переубедить, выкатить что-нибудь громогласное ... и без остановки до хрипоты.

Оказалось, что и с этим можно справиться.

9 мая 2015 года сотни тысяч людей взяли портреты своих родных, воевавших, убитых, пропавших без вести, выживших, доживших до старости, и вышли с ними на улицы. И прошли – спокойно, радостно, достойно – дав всем тем, кто не смог встать в строй победителей, возможность символически подняться к небу на самодельных баннерах.

Это были фотографии и рисунки, казалось бы, просто снимок на куске картона. Но полмиллиона снимков произвели какое-то невозможное превращение со всеми нами: оказалось, что мы – вместе, мы – живые, мы – настоящие, и мы в СМИ (я очень рад, что газета ВЗГЛЯД еще 8 мая выпустила в свет все колонки о тех, кто воевал), в блогах, в разговорах можем позволить себе, ни с кем ни за что не воюя, просто вспомнить о наших дедах.

Вот так, очень просто.

Бессмертный полк превратился в бессмертную армию (фото: Сергей Фадеичев/ТАСС)

То, что было просто риторическим приемом – мол, «деды воевали» – стало зримым: так вот – деды, посмотрите, полмиллиона, а если уж все сложить, то миллионы, каждый воевал, все вместе воевали. Что вообще на это можно ответить? На это ответить нечего.

Народный праздник стал национальным. Люди встретились, посмотрели друг на друга, вспомнили каждого по имени, и выяснилось, мы – свои, мы тут вообще-то живем, у нас тут много дел, общая память, сердечная гордость, большая история и личная фотокарточка героя.

Против этого лома нет приема.

Я внимательно слежу за теми, кто по долгу службы и зову сердца занят проникновенным нытьем в социальных сетях: на все 9 Мая у них оказался один загоревшийся где-то невесть где «Бук» – эту новость, конечно, обсосали со всех сторон, но на фоне всеобщего спокойного торжества выглядело это довольно убого.

В остальном – традиционное ворчание «нацепили ваши ленточки, обвешались ленточками, пьяные, вы не воевали, Путин приватизировал, трупами закидали, немок насиловали, Сталин ел детей» – эту шарманку мы слышим без остановки уже лет 10, кого она всерьез может тронуть сегодня? Стариковский бубнеж. Наши старики еще под «Катюшу» стакан опрокинут, до брюзжания ли тут?

И вот что мне кажется важным сказать именно в тот момент, когда праздник уже закончен.

А давайте мы и дальше будем так, а? Давайте перестанем оглядываться через раз «а как там на Западе»? Кому в День Победы какое дело было до того, приехали ли Обама с Меркель? Давайте не размахивать саблей, а показывать свою силу достойно, как это и было на параде Победы, где Шойгу очень трогательно перекрестился, а китайцы выступили так, что захватило дух. Давайте оставим сплетниково сплетникам и, как учил классик, «сведем с ними счеты потом». Давайте радоваться друг другу, в конце концов: у нас же все отлично получается.

И давайте без этого вот: «есть страна», а «есть вот мы тут отдельно в сторонке». 9 Мая ведь все было видно – мы и есть страна. У нас даже праздники теперь как положено: один – народный, Новый год, другой – национальный, День Победы. И оба – без пафоса, наши, не отнимешь теперь.