Михаил Бударагин: В котле правды нет

Все обсуждали котел – так, как будто нет ничего, кроме котла, как будто там сошлись какие-то великие грозные силы, которые бились не за маленькое Дебальцево, а за что-то огромное и великое.

А на самом деле, конечно, просто населенный пункт. Даже не Киев.

Чистеньких по итогам не будет, не нужно на это надеяться

Пока замыкали котел, пока мерзли там и гибли, я читал колонки Дмитрия Соколова-Митрича и Сергея Худиева – о том, что это «мирное зверье» виновато в войне, о том, что нужно уметь не мстить и не искать справедливости, а прощать.

Соколов-Митрич ударил точно, по-журналистски, это, к слову, высокое мастерство – так писать, вы попробуйте, у вас не получится, гарантирую, Худиев приложил основательно, там две тысячи лет христианства за спиной.

С такими не забалуешь.

Но видится мне в этом несовпадении – котла и двух прекрасных текстов – важное несоответствие.

Есть такие люди, они что-то плывут, куда-то едут, где-то пропадают, даже воюют, смотрят вдаль с пирсов и поднимаются по трапу самолета, или вскакивают на подножку поезда, чтобы завтра очутиться за сто километров. Есть ополченец Александр Жучковский, который хочет, чтобы наши танки вошли в Киев, есть Моторола, который матом ругается.

Правых в войне вообще не бывает, а победители – есть (Фото: кадр из видео Первого канала)

Вот они тоже воюют. Они, наверное, не добрые люди, злые, инфантильные, может быть, они, как знать, ошибаются и кричат что-то не то и делают все не так. Но нет в них самого главного изъяна – любви к собственной правоте, умения оказываться, как галька, полированным и лихо скачущим по воде. Прыг – а война – это плохо, там люди гибнут, прыг – а это вы виноваты, а мы – нет.

Как будто мы с вами спорим, черт бы вас побрал, как будто мы утверждаем, что правы.

Нет. Война – это плохо, гибнут люди – это плохо, голодно, землянки, обстрелы, ад каждый день – это очень и очень плохо, и никому этого не надо, и скорей бы мир, и все это так, да вот не так. Да вот дело в том, что человек живет в истории, в огромном пространстве больших событий, где он – как бы ни силился изобразить себя правым – всегда неправ.

Война случилась не из-за «мирного зверья», а потому, что все хотели быть правыми, не марать чистеньких рук и постоять в сторонке. Пришлось истории вмешаться и грязными пальцами растащить Украину на части.

Война – это плохо, но то, что творилось в Киеве после Майдана – когда чистенькие нацисты начали отменять русский язык, бросать людей по тюрьмам и грозить Крыму и Донбассу карательными набегами – еще хуже.

Потому что спросу бы с них не было, они все бы сделали тихо, и никто бы не пикнул.

Мы привыкли к тому, что у всего есть человеческое измерение, но Украина показывает, что есть меры повыше нашей. Есть неумолимая логика истории и логика гражданской войны, мне приходилось год назад писать о том, что все то, что случится сегодня – неизбежно. И на правах того, тоже февральского текста, я оставлю здесь зарубку, совсем маленькую, для всех, кто вдруг решил, что можно отсидеться.

Чистеньких по итогам не будет, не нужно на это надеяться.

Не было чистеньких в 1945-м, все выползали из войны грязными. Без белых одежд. Гибли, голодали, убивали не для порядку и не по правилам, призывали смерть на головы врагов, писали в газетах не то и не о том, пережили блокадный Ленинград.

Потом потомки нашли там и саботаж, и людоедство, и дезертирство, и то, и другое, и пятое, и десятое. А все стерлось, все история прикрыла, остались победители. Потому что правых вообще не бывает, а победители – есть. Нет у истории правых, сколько ни старайся, все равно где-нибудь некрасиво оступишься, упадешь с коня, пальто запачкаешь.

А победители – вот они, Дебальцево взяли.

Если Украина чему-то и научила нас за этот чудовищный год, так это тому, что нет ничего страшного в том, что ты окажешься чумаз, грязен, неправ, ватник, что ты окажешься не с правдой, которую ты в голове придумал за пять минут, а с победой, которая всегда в тебе жила и вот проснулась.