Михаил Бударагин: Жирафьи слезы

Я давно являюсь сторонником мысли о том, что убивать не нужно вообще никого: ни таракана, ни комара, ни корову, ни жирафа – пусть живет всякое живое существо, раз уж появилось на свет.

То ли дело три котенка, большая проблема разместить, а жирафа – да раз плюнуть, всякий домой возьмет

Но страдания по невинноубиенному жирафу Мариусу так неожиданны, велики и обильны, что даже неловко задать к этой животрепещущей истории несколько очень простых вопросов.

Слезами жирафа все равно не воскресить, а массовая истерика – это всегда повод для предметного анализа и вдумчивого разбора.

1

Первая волна скорбящих о жирафе – зоозащитники, люди с очень специфическим отношением к миру. Они считают человека частью природы, саму природу – идеалом, но никак не могут смириться с тем, что так ими любимые животные заняты едой, спариванием и смертью, и в этом смысле нет никакой разницы, как именно умер Мариус. Он все равно не в состоянии это осознать, пока не доказано наличие у жирафов абстрактного мышления и представления о смерти.

А оно не доказано.

Человек, если подходить к нему с «природной» точки зрения, делает ровно то же самое, что и лев, убивающий жирафа в естественной среде обитания теми средствами, которые предоставила ему эволюция. У льва есть клыки, у человека есть пистолет, и тот факт, что человек изобрел пистолет, дает ему право поступать с теми, кто не убежал, так, как заблагорассудится. Льву эволюция дала скорость, прайд и возможность переваривать сырое мясо, человеку она дала мозг, города, зоопарк и генетику. Все честно. Матушка-природа же, она же не ошибается.

Так что с природной точки зрения все справедливо, потому что природа оперирует только одним законом: кто успел, тот и съел. Волк жрет зайца, человек убивает жирафа. Вы любите природу? Ну, вот она, природа, любите на здоровье.

2

Вторая волна возмущения – как раз, наоборот, говорит о том, что человек – это нечто большее и лучшее, чем природа с ее клыками, жвалами и круглосуточным поеданием и перевариванием сырого мяса.

И это действительно так. Человек – выше, он, благодаря эволюции, способен на целую гамму сложных чувств: жалость, сострадание, милосердие и т.д. Волк не может не съесть зайца, так заведено, а человек даже в состоянии отказаться от мяса.

Милый и трогательный жираф Мариус (Фото: Reuters)

Именно на этом и настаивают сотрудники зоопарка. То, что произошло с Мариусом, – это куда более гуманный выход, чем стерилизация, например. Просто люди, стерилизующие домашних котов, видимо, полагают, что принудительное и безальтернативное ограничение одного из двух главных инстинктов любого живого существа – это дело нужное, полезное, здоровое. А то куда девать потомство, говорят люди, стерилизующие кошек и указывающие сотрудникам зоопарка, что делать с жирафом. И правда: то ли дело три котенка, большая проблема разместить, а жирафа – да раз плюнуть, всякий домой возьмет.

То же, что и стерилизаторы кошек, говорят и сотрудники зоопарка о Мариусе. В их словах – ровно та же логика, понятная, человеческая, повседневная (вот объяснения научного директора зоопарка Бенгта Хольста). Дорого содержать, нельзя отдать не пойми кому, нельзя скрещивать и т.д.

Логика есть и в том, чем оплачен наш сегодняшний гуманизм. Три столетия назад неурожай означал смерть тысяч людей, в середине 19-го века дети в Великобритании, центре тогдашней цивилизации, трудились в работных домах, чтобы семья могла выжить, оспу победили окончательно лишь в прошлом веке.

Все это – наука.

Она крайне жестока, предельно цинична и не терпит сантиментов. Она требует эмпирического подтверждения любых данных, вящего доказательства всего. И показать разрезанного жирафа детям, из которых могут вырасти медики и биологи, – это тоже наука, нравится она нам или нет. Ведь кто-то должен будет лечить новым поколениям жирафов переломанные ноги – попробуйте сделать это без знания анатомии.

3

Не учли работники зоопарка только одного.

Не изысканный ливийский диктатор, умерщвленный под мимими (Фото: Reuters)

Умилятор включен на полную мощность. Миллионы взрослых здоровых людей, пользующихся всеми благами цивилизации и последними достижениями медицины, сидят в Сети и от безделья лайкают котиков, панд и жирафиков, представляя, видимо, что мясо растет на деревьях, а холодное тело, еще вчера бывшее человеком, разделывают на холодном столе, чтобы выяснить что-нибудь малозначимое и ненужное о гипоталамусе или прямой кишке.

А выяснить надо, потому что завтра блогер с умилятором ляжет на теплый стол к хирургу и будет ждать от хирурга чуда.

Но чуда нет. Есть знание, добытое на холодном столе, у раскрытого трупа. А больше нет ничего, только лампы светят белым в тишине.

Нет ни чумы, ни оспы, человек не умирает в 40 почтенным старцем со сгнившими зубами. Но любителям жирафа нет никакого дела до того, как добывается их благополучное существование до 70. Вынь котика да положь, хочу умиляться.

Жирафа не трожь, он красивый, возьми бегемота, а лучше гиену возьми. Но, к счастью, к нашему общему великому счастью, науке нет дела до красоты, наука – она о другом. Она не боится кишок, сухожилий, артерий и отрезанных ног, потому что без отрезанных ног не бывает ног сшитых.

И будет очень печально, если любители мимими (Егор Холмогоров даже термин придумал: «преступление против мимими», трогательно весьма) в конце концов победят.

Почему?

Потому что нет сегодня более тотального и жесткого механизма манипуляции, чем умиление. Идеология (в том числе и корпоративная) работает так себе, волевая мотивация медленно сходит на нет под давлением общего уровня комфорта – так чем же цеплять человека? С помощью чего им руководить?

С помощью эмоции. И западные СМИ, которые и занялись историей жирафа, умеют и давать эмоцию, и транслировать ее по миру очень профессионально (ведь никого не смутило, что фотографии Мариуса распространяют те же агентства, которые ответственны за красивую картинку с «цветных революций», правда?)

Человеку ведь скучно. Он хочет ненавидеть зло (не вставая с дивана) и выступать за добро (не отрываясь от стейка), и чем сильнее то одно чувство, то второе, тем легче нажать на кнопку и призвать человека, забывшего обо всем, кроме своего умилятора, выйти на последнюю битву с ужасом.

И человек выходит.

В Ливии, например. Против старого, некрасивого, глупого диктатора Муаммара выходят чистые, светлые, добрые люди, с лайками, ретвитами, картинками в Инстаграмме, горячим сердцем.

Они воюют со злом и зло под камеры убивают, засовывая палку в задний проход.

Потому что преступление против мимими, потому что так красив на фотографиях свободный город Триполи.

А потом страна погружается в гражданскую войну, потому что красота требует жертв. Потому что люди, которые боятся строительного пистолета, неизбежно получают себе на голову пистолет настоящий.

Преступление против мимими, говорите?

Может быть, стоит начать с преступлений мимими?

Впрочем, извините, мы отвлеклись. Нужна же эмоция. Вот, посмотрите, в Великобритании грустным пингвинам прописывают специальные таблетки, чтобы они не очень переживали.

Ой, пингвинчики, пингвинчики.