Дмитрий Соколов-Митрич: Я против помощи «обманутым заемщикам»

Госдума озаботилась судьбой заемщиков-неудачников. После новогодних праздников будет рассмотрен законопроект о помощи гражданам, имеющим долларовые ипотечные кредиты. Речь идет о тех, кто имел глупость или неосторожность взять кредит не в рублях, а в валюте – ради двух–трех процентов экономии на кредитной ставке.

Теперь сумма их долга выросла пропорционально росту доллара, то есть почти в два раза – и в некоторых случаях превысила первоначальную стоимость квартиры. Люди, ясное дело, сильно огорчены, некоторые даже стоят с пикетами напротив Центробанка и держат в руках лозунги «Спасите наши семьи от курса доллара!», «Мы и наши дети – будущие бомжи и долговые рабы!», «Центробанк, ты украл наше будущее!».

Как именно будут спасать ипотечников, пока до конца не ясно, но, скорее всего, речь пойдет об уже известной схеме: выкуп долгов Агентством по реструктуризации ипотечных жилищных кредитов (АРИЖК) и дальнейшая компенсация государством части возросшего платежа заемщиков.

То есть проигрыш в долларовую рулетку одних будет оплачен за счет тех, кто либо вообще не в состоянии взять кредит, либо внял тысячу раз звучавшим советам занимать деньги в той валюте, в которой ты их зарабатываешь. В обществе на эту тему уже разгорелась ожесточенная дискуссия.

Одни считают, что пускать миллиарды рублей на покрытие человеческой алчности и глупости – финансовый популизм. Другие называют этих первых моральными уродами и полагают, что помогать людям всегда лучше, чем не помогать – тем более за счет паршивого государства российского, с которого хоть шерсти клок.

Скажу сразу, что в этом вопросе я таки на стороне моральных уродов, и на то у меня три аргумента. Аргумент первый – собственный опыт. Ровно пять лет назад я сам оказался таким заемщиком-неудачником и точно знаю, что дело это, конечно, очень скверное, но поправимое.

За полтора года до экономического кризиса 2008 года мы с женой взяли ипотечный кредит в сумме 80 тысяч долларов, чтобы купить квартиру, в которой теперь живем. Предпочесть валюту рублю считалось тогда делом вполне естественным. Зеленый стоил 23,5 рубля.

На протяжении нескольких предшествующих лет он неуклонно снижался. Мои знакомые, которые успели взять валютные кредиты по 28–29 рублей, потирали руки: задолженность таяла, как снег под воздействием реагентов. Ну и я тоже решил, что прокатит. К тому же еще и ставка 9,5 процента против 12,5 в рублях. Красота!

В конце 2008-го доллар стоил уже 35 рублей. Все, что мы с супругой успели выплатить, причем с опережением графика – вернулось обратно в рублевом эквиваленте. Оказалось, что полтора года мы просто бежали на месте.

Но брать в руки плакат и идти сучить ножками перед Центробанком как-то не пришло в голову. Вместо этого мы продали машину, заняли кучу денег по друзьям и отдали этот проклятый кредит одним махом – сэкономив таким образом на дальнейших процентах.

Другие наши собратья по несчастью действовали кто как. Один приятель, который купил квартиру совсем недавно и еще не успел сделать в ней ремонт, просто добровольно сдал ключи и переехал в съемное жилье до лучших времен.

Но большинство просто шли в банк, взыскующе смотрели в глаза кредитных инспекторов и ставили их перед фактом: новый платеж нам теперь не по карману, но добровольно квартиру не освободим.

Сигналы о том, что государство поможет с ипотекой, обществу очень вредны. Они нас развращают. Портят национальный характер и снижают гражданский иммунитет (фото: Павел Смертин/ТАСС)

И тут вдруг выяснялось, что банку выгонять заемщиков на улицу тоже мало кайфа: делается это через суд, в квартире прописан ребенок, а значит, вмешаются еще и органы опеки и попечительства. Если гнать по этому пути тысячи заемщиков, то придется увеличивать штат юристов, иметь серию скандалов в прессе («Банк выгоняет мать с тремя детьми на улицу!») – овчинка выделки не стоит.

Короче, большинство банков как тогда, так и теперь, скрепя сердце идут навстречу людям, продлевают срок кредита, уменьшают таким образом ежемесячный платеж, дают кредитные каникулы и прочие мелкие радости, которые хотя и не сильно утешают, но по крайней мере переводят случившееся из разряда катастроф в категорию просто ужасов. И в этом смысле они действуют гораздо разумней своих западных коллег, для которых процедура «ключи на стол» отточена десятилетиями.

Там люди вообще не претендуют ни на какие взаиморасчеты: просто освобождают помещение, банк выставляет жилье на торги, и когда это происходит в больших масштабах – страна получает еще и кризис на рынке недвижимости.

В те времена, в отличие от нынешних, валютных ипотечников было действительно много. Тем не менее никаких таких законов о помощи должникам Госдума не принимала, утопающие спасали себя собственными руками. Теперь же доля долларовых кредитов составляет всего 3,3 процента от общего числа ипотечного портфеля страны.

И контингент «обманутых заемщиков» уже совсем другой. После ожога 2008 года длинные деньги в долларах брали либо инфантилы, либо авантюристы, либо патологические скупердяи. Есть еще одна категория – те, кто влез в долларовую ипотеку до 2008-го, но даже после того, как рак на горе оглушительно свистнул, не догадались перекредитоваться в рубли.

На эту тему
• Сбербанк повысил ставки по ипотеке до 16%
• Застройщики заявили о намерении повысить цены на квартиры в новостройках до 20%
• Путин: После поднятия ключевой ставки развивать ипотеку сложно
• В Госдуме попросили ЦБ представить решения по долларовой ипотеке россиян

Почему мы должны поощрять рублем все эти не самые лучшие человеческие качества – я не понимаю. Возможно, имеет смысл ограничиться помощью тем, у кого платеж превысил 70 процентов доходов семьи. И то с громогласной оговоркой, что правительство это делает последний раз и в будущем, уважаемые граждане, потрудитесь иметь собственные мозги.

Теперь аргумент второй. Я против помощи «обманутым заемщикам», потому что это попросту нелогично. Если государство берется возмещать убытки своих граждан, то где предел этой добродетели? От взбесившегося доллара и экономического кризиса пострадали многие, причем валютные ипотечники – далеко не в первых рядах.

А как быть с теми, кто взял ипотеку в рублях, а теперь просто потеряет работу и вообще не сможет ничего платить? А как быть с теми, кто не рассчитал своих сил, набрал потребительских кредитов и теперь его без всякой ипотеки могут через суд лишить жилья?

А как быть с предпринимателями, которые влезли в долги, чтобы открыть или расширить свой бизнес, а теперь упадет покупательская способность населения, и они обанкротятся? А как быть с людьми, которые поддались панике и скупили доллары по 70 рублей, а теперь кусают локти?

Ни одно государство в мире не в состоянии компенсировать все наши риски, и если уж оно идет на это – то лишь в качестве крайней меры. Например, поднимает в два раза страховые суммы вкладов – чтобы погасить панику и спасти финансовую систему.

Или дает деньги системообразующим компаниям, чтобы предотвратить цепочку банкротств, которая нанесет экономике еще больший урон, чем объем пожертвованной ликвидности. История с валютными ипотечниками – явно не из этой серии.

Наконец, главная причина моего морального уродства, как это ни странно, лежит именно в области морали. Чем свободный человек отличается от раба? Вовсе не наличием или отсутствием у него ипотеки, кандалов на ногах, партийного билета или российского гражданства.

А тем, что за раба всегда отвечает его хозяин, а свободный человек способен нести за себя ответственность сам. Свободный человек, если потеряет работу, будет винить себя, а не работодателя: был бы я более ценным специалистом, меня бы не уволили. Свободный человек, если окажется в центре скандала, будет винить сначала себя, а уже потом папарацци.

Свободный человек, даже если он сопьется и будет умирать под забором, скажет, что он сам довел себя до жизни такой. А раб вспомнит коммунистов, Путина и пагубное творчество Владимира Семеновича Высоцкого. Потому что он раб. Потому что он сам себе не принадлежит. Потому что ему нужен хозяин, который за все ответит.

Да, достоинство стоит дорого, но оно того стоит. И если здоровый, относительно молодой человек, обманувшись в своих спекулятивных ожиданиях, бежит шакалить возле Центробанка вместо того, чтобы самому решать проблемы своей семьи – он, безусловно, ведет себя как раб.

А если общество его при этом гладит по головке – значит, что-то не так в голове у этого общества. И не надо ля-ля про милосердие. Милосердие тут вообще ни при чем. Право на милость имеют больные, калеки, беженцы, немощные старики, беспризорные дети. Но им ипотеку не дают. Ее выдают психически и физически здоровым мужчинам и женщинам ну в полном расцвете сил.

Мне не жалко денег, которые государство потратит, если Госдума примет этот нехороший закон (а она, конечно же, его примет). Ну да – их можно было бы потратить на больных детей, пенсионеров и борьбу со СПИДом. Но все равно потратят на что-нибудь другое.

Мои претензии лежат скорее в сфере гражданской психологии. Я считаю, что подобные сигналы обществу очень вредны. Они нас развращают. Портят национальный характер и снижают гражданский иммунитет.

Воспитывают такой тип личности, с которым экономику не очень-то поразвиваешь, потому что экономика – это то, что делается руками, мозгами и характером людей. Человек, который не умеет проигрывать, не выиграет никогда. А вместе с ним – и страна.

А мне это не безразлично. Живу я тут.