Михаил Бударагин: Не могу его понять

В отличие от читателей газеты ВЗГЛЯД, я очень хорошо представляю себя на месте Собчак. Большая пресс-конференция, молодой, скандальный, известный журналист встает, чтобы, используя где-то там пострадавших людей, ущучить главу региона – милое дело.

И президент ведь не мог не ответить, мы, журналисты, формат знаем: Путин никогда не сказал бы: как же вы меня достали уже, а, идите отсюда. Нельзя.

А журналисту все можно, это я тоже хорошо представляю и отлично понимаю. Высшая степень формальной безответственности: можно, например, пожелать Путину неизлечимой болезни, а потом – как ни в чем не бывало – спросить о зарплате. Нет, ну а чего такого-то? Дело-то давнее. Мы же тут вроде как честные люди, правда-правда.

Можно, как сама Собчак, то брать у Кадырова интервью (вполне понятно, какое именно интервью), когда это модно, а можно – когда мода изменится – радовать себя острыми вопросами, ответы на которые всем, в общем, известны.

Это тоже часть игры: Собчак знает слово ЦАХАЛ, догадаться о том, что с палестинскими террористами разговор у Израиля короткий – труд невеликий.

Ответ о «мировом опыте» сам просится на язык: мало Израиля, можно вспомнить США после 11 сентября – не припомню, чтобы беспилотники над Афганистаном или Ираком интересовались чьими бы то ни было мирными намерениями.

И козопасов разрывало на куски, и их детей. Ничего, это война, тоже правила игры.

А прав все-таки Кадыров (фото: Reuters, Зураб Джавахадзе/ТАСС)

Обо всем этом Василий Шукшин в рассказе «Срезал» написал: так приятно, словно бы ты Глеб Капустин, осадить кого-нибудь, а хоть бы и кандидата наук, а самому потом со всей скромностью ждать следующую жертву.

Все это ясно и отвратительно.

И я, честно говоря, совершенно не понимаю Рамзана Кадырова.

Однажды у меня в подчинении было человек 10, но это была офисная работа, ни единого выстрела. Стоял за своих, как мог, даже если они были неправы (все мы можем ошибаться), брал на себя ошибки – это помню. Нес ответ один – это помню. А если целая республика – нет, не помню, нет опыта. Как это?

А если не просто республика, а какие-то бандиты лезут – как это? Не могу вообразить. А если школу могут захватить, как это было в Беслане, что мне делать? Матери потом придут и ранцы пустые покажут – я им что должен ответить? Права человека? Это ведь глаза сначала поднять нужно, до прав человека.

И, конечно, журналисты тебе расскажут о разрушенных домах, но не расскажут почему-то о том, что в Сирии не так давно тоже были «протесты против тирана» и тоже откуда-то появились люди с оружием, которые были накормлены, напоены и спать уложены. Теперь они называются ИГИЛ* и, говорят, представляют собой страшную угрозу.

Все тоже начиналось с миски похлебки и бедных мальчиков. Теперь они на камеру отрезают головы. Онижедети, мы помним.

И, вероятно, одно дело, когда ИГИЛ – это что-то, что ты на лентах новостей читаешь, а совсем другое – когда его у тебя под боком создают.

Я не знаю, у меня под боком боевиков нет.

Безо всякого опыта США я искренне не понимаю, как быть. Нужно же быть гуманистом, чтобы потом тебе головы приносили?

По умолчанию кажется, что Собчак неправа только лишь потому, что она – Ксения Собчак, но это довольно слабое объяснение. Оно ровно так же работает и против Путина, который заведомо неправ, потому что он – Путин, какие нужны объяснения? Но не стоит уподобляться оппозиционерам, чье главное жизненное достижение – двадцать лайков в «Фейсбуке» («да нет же, под сотню было», – воскликнет возмущенно оппозиционер).

Нет умолчаний, нет заданности, нет никакой правоты по факту принадлежности к тому или иному лагерю.

Кадыров прав по праву ответственности, по праву опыта, который не снился коллективной Собчак в кошмарах.

Не помещаются критики Кадырова на его место, а вот противники Собчак на место гламурной журналистки оппозиционного телеканала становятся легко, как бы им самим ни хотелось верить в обратное.

Можно долго, кривя тонкие губы, иронизировать над тем, как Кадыров называет себя «пехотинцем Путина», но ироники в случае чего все сдадут так быстро (причем за гречку ведь сдадут), что пусть будет больше пехотинцев, которых мне никогда не понять.

Я уж больно хорошо вторую сторону понимаю.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ