Иерей Димитрий Фетисов: Какой грех она совершила, я так и не дерзнул спросить

В любой христианской культуре Рождество традиционно воспринимается как время особых чудес и словно бы вечно юной, по-детски сказочной радости. Сказочны и задолго предшествующие ему зимние дни, укрывающие благородной сединой лужи и осеннюю грязь, будоражащие природу первыми буранами.

Глядя на неестественно согбенную маленькую фигурку, лихорадочно пробиравшуюся ко мне сквозь сыпучие снежные заносы, я внезапно понял, что дело вовсе не в машине

Но моя радость в эти дни всегда имеет примесь печали. Ведь я теперь никогда не забуду, как однажды, когда много лет назад я вдыхал аромат новой зимы, мне довелось испытать грустный опыт сопереживания явного чуда, грозного, внушительного и даже страшного. Чуда, о котором мне поведала его непосредственная участница, попросив выслушать ее и помочь...

Я тогда был еще диаконом, то есть священнослужителем, который самостоятельно не совершает таинств и может лишь быть помощником священника или епископа, что, впрочем, не мешает ему проповедовать слово Божие и помогать верующим своим советом и наставлением.

В тот день литургия закончилась довольно рано и, уже не помню, почему, я, не думая ни о чем, стоял посреди церковного двора, прямо перед колокольней и любовался моей любимой суровой зимой, как всегда внезапно вдарившей озорной метелью по уныло-грязной земле.

Мое созерцательное настроение нарушил огромный белый джип, робко остановившийся рядом с открытым церковным шлагбаумом. Водительская дверь открылась, и из него вышла хрупкая красивая девушка.

Сквозь слегка заснеженное лобовое стекло было видно, что на переднем пассажирском сидении кто-то остался. «Наверное, опять будут просить машину освятить», – подумал я с небольшим раздражением, ведь диаконы автомобили не освящают – только священники, и поди ж ты найди ей теперь попа, когда он уже уехал напутствовать умирающего.

Но, глядя на неестественно согбенную маленькую фигурку, лихорадочно пробиравшуюся ко мне сквозь сыпучие снежные заносы, я внезапно понял, что дело вовсе не в машине...

Бог призывает нас к главному чуду, согласно которому мы, опротивев самим себе, должны стать по-настоящему новыми людьми (Фото: Владимир Федоренко/РИА "Новости")

– Здравствуйте, батюшка... Можно к Вам обратиться?

Легонькая, элегантная, наверное, норковая шубка, тонкие черты красивого и в то же время очень волевого личика, умные глаза. Что-то подсказывало мне, что надо ее выслушать сразу, а не отсылать к вышестоящим инстанциям.

– Конечно, можно. Но имейте в виду – я диакон и не вправе принимать исповеди. Могу лишь дать Вам братский совет.

– Спасибо, – сказала она, и голос ее дрогнул, а благородная белоликость на мгновение показалась мертвенной бледностью.

Какой-то спазм пронзил мою толстокожую душу. Наверное, так всегда бывает, когда обычному человеку случается видеть страдания очень сильной личности.

– Понимаете, – начала она свой короткий рассказ – совсем недавно, больше месяца тому назад, я совершила очень тяжкий грех... – теперь спазм пронзил ее...

На мгновенье она запнулась, но громадным волевым усилием ей удалось не зарыдать и продолжить говорить.

– Честно сказать, я и думать уже забыла об этом... И вот сегодня с утра я на машине попала в пробку – ну, знаете, между «Барсом» и «Автовокзалом» – она часто там бывает. Машины медленно двигались, я сидела и, слушая музыку, думала о чем-то... о ерунде...

Здесь она ненадолго остановилась и, видимо вспоминая происшедшее, опять еле заметно содрогнулась.

– То, что произошло дальше, я никогда не забуду! Внезапно, на небольшой скорости, я во что-то врезалась, да так, что меня чуть не расшибло о руль. Подняв глаза, я увидела перед капотом своего автомобиля странно одетую женщину в длинной белой «ночнушке» до пят! Она стояла, пронзительно глядела на меня с ужасом в глазах. Глаза черные такие... И она прижимала к себе руки, пытаясь остановить ярко-алую кровь, ручьем хлеставшую из середины живота!..

Говорившая все-таки всхлипнула.

– Боже мой! Ведь я сбила человека! Я, позабыв включить «аварийку», кинулась к несчастной и... Очнулась лишь через какое-то время, стоя перед пустым пространством впереди моего автомобиля... Меня вывели из шока сигналы водителей, уже начавших тесниться, объезжая мой автомобиль, который никого не сбивал...

Мы с ней потом долго беседовали и даже не замечали настоящего лютого холода, превращавшего наш диалог в пар, а затем и в серебристый иней, оседающий на воротниках...

Я рассказывал ей о том, что мне, как священнослужителю, нередко приходится слышать о чудесах и даже быть самому участником и непосредственным свидетелем этих явных нарушений законов физического мира, которые имеет право не соблюдать Тот, Кто их установил.

Но смысл всех этих сверхъестественных явлений заключается прежде всего в том, что Бог призывает нас к главному чуду, согласно которому мы, опротивев самим себе, должны стать по-настоящему новыми людьми, без остатка отдавшими свои сердца Ему.

В заключение я рекомендовал ей очень мудрого и опытного духовника, которому можно поисповедоваться, и на этом мы расстались.

Верить или не верить в чудесность этого события – это личное дело каждого. Но меня, дорогой читатель, хоть я и не склонен к мечтательному мистицизму, эта история сильно проняла...

Кстати, какой грех она совершила, я так и не дерзнул спросить. Да, думаю, и так понятно...