Александр Разуваев: Реформация Церкви давно назрела

Тема Церкви давно является одной из наиболее «горячих» в русском интернете. Русская Церковь всегда была мишенью для либеральной и прочей богоборческой публики. Однако это не означает, что нет серьезного повода для критики Церкви с другой стороны, с имперской. 

Наша Церковь в целом не совсем адекватна реальности, и рассматривать ее в качестве опоры противостояния с Западом или силы консолидации нашего общества пока не стоит

Дополнительный повод для критики дала последняя передача на «Право знать» Сергея Минаева с участием председателя синодального отдела РПЦ по взаимоотношениям церкви и общества отца Всеволода Чаплина.

Вывод на самом деле напрашивается очень грустный: наша Церковь в целом не совсем адекватна реальности, и рассматривать ее в качестве опоры противостояния с Западом или силы консолидации нашего общества пока не стоит. Так было раньше, например в 1941 или 1812 году, но сейчас другие времена.

Для начала – кто на что учился. У меня не может возникнуть желания вступать со священником в спор по богословским вопросам, здесь я профан. Но ведь и ему лучше осторожней высказываться об экономике и финансах.

Отменить банковский процент? Wall Street – абсолютное зло? Может, у меня давно уже выросли рога и хвост?

Отменить банковский процент? Wall Street – абсолютное зло? Может, у меня давно уже выросли рога и хвост? (фото: Reuters)

Лучше невидимой руки рынка пока никто ничего в мире не придумал. Три года назад была попытка создать фонд инвестиций в акции и облигации, который бы управлял деньгами РПЦ. Этим много столетий успешно занимается Ватикан. Финансовая независимость является основой политической независимости любой организации, в том числе церкви.

Однако идея в итоге не нашла понимания. Но главное даже не в этом. События последнего года четко явили миру новую успешную и вежливую нацию, мы – россияне. По национальности мы все разные, но нация у нас одна. Это ядро имеет все шансы сплотить вокруг себя близкие нам нации бывшего Союза, прежде всего Белую Орду (Казахстан) и пассионарные этносы северного Кавказа.

Но наша Церковь полагает, что люди другой веры, другой национальности – они как бы второго сорта. Это не говорится прямо, но все-таки читается.

Кроме того, есть наследие красного проекта. Идеи октября 1917 года по-прежнему популярны в России.

Сейчас жестко противопоставлять себя ему также означает противопоставить себя значительной части общества. Смерть последнего российского императора – очень трагическое событие. Однако делать из него культ для великой нации – очень плохая идея. Слабый и безвольный человек, который не смог защитить не только империю, но и свою семью. Более ранняя версия Горбачева.

Ну и в заключение. Мы – живые люди, а не монахи. У каждого из нас есть свои чувства, любовь и ненависть, друзья и враги. Отношения с противоположным полом. И свои, часто очень непростые, ситуации в жизни.

После краха коммунизма интерес русских людей к православию абсолютно искренен. Но священники слишком часто смотрят на нас свысока, просто отмахиваются от людей, за естественные человеческие страсти и желания стращая всеми муками ада, пытаясь заменить собой Бога.

Именно поэтому люди слабые духом отворачиваются от Церкви, а некоторые уходят в секты или принимают ислам. Русские мусульмане – это уже реальность наших дней.

Повторю, кто на что учился. У священников просто такая работа, не хуже и не лучше, чем у других. Они – не верховные судьи. Как сказал один мой знакомый, «мы с Богом без брокера разберемся».

И именно такая, рабочая, простая реформация нашей Церкви давно назрела. Молодой России, юной пассионарной евразийской нации нужна новая пассионарная Церковь. Такая, какой она была во времена Александра Невского и Бату-хана. Именно Церковь в те далекие и жестокие времена стала основой для формирования нового этноса великороссов.