Егор Холмогоров: К третьему кругу дурного цирка

Печальная участь каждого хорошего человека любой национальности, религии и расы, сделавшего доброе дело русским людям, – превратиться в словесный топорик, которым рубят в щепы двери русского дома.

У каждого большого народа должно быть свое государство, в котором он чувствует себя полноправной нацией

Схватят ли князя Багратиона за его длинный нос, которым он так гордился – рубят «Багратионом-грузином». Схватятся ли за Пушкина – рубят «Пушкиным-негром», схватятся ли за Даля – «рубят Далем-немцем».

С каким-то расистским остервенением превращают потомка сотника Ахтырского казачьего полка со Слобожанщины адмирала Нахимова – в «Нахимсона», а потомка арзамасских помещиков адмирала Лазарева – в «Казаряна».

Я уже устал рассказывать честной публике о том, что если Пушкин «негр», то с той же самой степенью близости родства он «грек» и «швед». Но вообще-то он – русский, только русский и никого кроме русского – потомок древнейшего и родовитейшего из служилых русских родов – Ратшичей, родственник Головиных, Чичериных и даже Ржевских, увлеченный собиранием старинных боярских грамот для своего спесивого родословия.

Но вновь и вновь – точно замкнутый круг – стоит, не будучи чистокровным русаком, сделать для русских хоть что-то хорошее, как тебя уже используют как индульгенцию для десятков и сотен подлинных и самозваных соплеменников, выдавая им право унижать русских, грабить русских, убивать русских во имя твоего подвига и благодеяния.

Я все думал, когда же пустят в ход в качестве топорика героев Новороссии, где, как и положено в «Поле», в казачьем краю, на казачьей вольной службе, рядом сражаются и великоросс, и малоросс, и белоруска, и грузин с абхазом рядом, и казах, и немка, и чеченец, и осетин.

Честно скажу – держались наши многонационалы долго. Полгода. Видимо, пока дело Новороссии было на подъеме, всем хватало совести не натягивать его на свои частные мифы. Но вот не выдержал Захар Прилепин: мол, говоря «Россия для русских!» вы отпугиваете деликатных новороссийских героев всех народов, задеваете их чувства достоинства, и они могут обидеться. И потому молчите, русские националисты, молчите.

Я бы и промолчал. Да только вот какая заковырка – молчанием предается Новороссия. Превращается в сон, в морок, в бессмыслицу, в чью-то злую шутку.

Как верно отмечает Прилепин: «На Украине не вешали русских и в целом не запрещали говорить на русском языке. Там повсюду звучала русская речь и русских принимали, так или иначе, как родню. Но ощущение того, что русским отведена роль вторичная, дополнительная, а не основная (хотя бы на равных правах с украинской), все острее пронизывало жизнь русских на Украине».

Другими словами, русских на Украине не убивали физически, как физические тела. Напротив, эти тела были даже очень нужны украинским националистам для убийства русских как нации, для перекрещивания оказавшихся за Беловежскими границами русских в «украинцев», для подмены имени, подмены истории, подмены самосознания.

Русским непрерывно напоминали, что «Украина – для украинцев. Хочешь тут плясать – скачи с нами».

И что на это ответили русские? Сперва в Крыму, потом в Донбассе, да и везде шепчут заиндевевшими от майданной стужи губами – и в Одессе, и в Харькове, и в Екатеринославе, и в Запорожье.

Разве русские сказали: «Нет! Украина для всех! И для русских тоже!»?

Нет! Как бы ни хотелось сторонникам «единоантифашистской Украины», ничего подобного русские на Украине не сказали.

Они сказали совсем другое – и на своих митингах, и на своих референдумах, и своим огнем из гаубиц и «Градов»: «Россия для русских! Айда в Россию! Отъезжаем вместе с вокзалом».

«Русские, айда в Россию» – сказали так все вместе: русские русские, русские украинцы, русские татары, русские греки, русские евреи, русские армяне – все, кого только ни было русских, все так и сказали.

В этом и состоит сущность русского национализма, который простые люди понимают гораздо лучше писателей-интернационалистов и украинствующих скинхедов. У каждого большого народа должно быть свое государство, в котором он чувствует себя полноправной нацией. А в чужом государстве, опричь своего, в положении унижаемой диаспоры, большому народу нехорошо. Лучше жить плохо да со своими, чем с чужими да и еще хуже.

Когда мы говорим, что ополченцы сражаются с жестокими и кровожадными фашистами-детоубийцами, – это, конечно, правда. Но вот только фашистская сущность украинских националистов выявилась, прежде всего, по их отношению к национализму русскому.

Гордые до умопомрачения своей самостийностью они не пожелали допустить, что у русских есть своя гордость и свои политические интересы. И начали убивать – женщин, детей, стариков, грабить, насиловать. Вести себя, заметим, как в совершенно чужом государстве – тут-то весь миф, что Донбасс – это Украина, и рухнул.

Да. У многих рука поднялась на сражение именно потому, что они увидели на той стороне нелюдей. Но все-таки большинство ополченцев – это те, кто пошел защищать определенный политический выбор, который сделал их народ – быть вместе с Россией и в России.

Новороссия имеет смысл в качестве борьбы за государственное воссоединение русского народа. То есть за ту самую «Россию для русских».

Есть русские – вполне конкретные русские, похищенные Украиной – для них должна быть Россия, они должны вернуться в Россию, потому что даже при всех недостатках РФ, отлично нам ведомых, отношение к ним далеко не такое, как на Украине.

В противном случае Новороссия из борьбы за Россию для русских превращается в страйкбольное поле, где веселые симпатичные ребята палят в условного противника в рамках никому не понятной военной игры без цели и правил. А «условный противник» этих «страйкболистов» отвечает снарядами по школам, где гибнут русские дети, от «Градов» гибнут русские старики, голодают и остаются без работы шахтеры, валютный кризис делает нищими миллионы русских бедняков.

Ради чего? Ради тира?

Я далек от мысли, что ополченцы считают себя «страйкболистами», и уверен, что политический исход у этой борьбы есть и этот исход – единственный из возможных.

Но, сказав «Россия не для русских», вы – упс – одним движением обессмысливаете Новороссию, убиваете ее, делаете правыми поткиных-басмановых и прочих.

Самая страшная угроза Новороссии сегодня исходит не от бюрократии. Она, будучи безыдейной, хорошо ли, плохо ли – но создает политическую рамку на будущее. Нельзя отрицать, что даже за эти два месяца мнимого перемирия Новороссия стала организационно и политически дальше от Украины, а не ближе.

Главная угроза исходит от таких вот обессмысливающих «переосмыслений» Новороссии. Главная опасность, что великий русский народ перестанет воспринимать дело Новороссии как свое, сочтет ее еще одной «многонационалочкой с выходом», за которую мы почему-то должны платить деньгами и кровью.

А, поверьте мне, если русские не будут воспринимать борьбу за Новороссию как свое дело, то и прочие живущие с русскими народы проявят ничуть не больше энтузиазма. Место подвигу абхаза рядом с грузином, осетина рядом с чеченцем есть только в Отечественной войне русских. Когда этой войны «За Русских» нет – все живущие с нами народы скатываются в свою локальность и начинают враждовать друг с другом.

Это еще одна причина, по которой, по моим наблюдениям, значительная часть инородцев гораздо больше «пересаливают по части великорусского шовинизма» (как отмечал еще архитектор многонационалии В. И. Ульянов), чем космополитствующие великороссы.

Природа не терпит пустоты и не прощает ее. Представители малых народов, живущих диаспорами или компактными меньшинствами, отлично знают, что никакой настоящей «многонациональности» в природе не бывает. Всегда есть кто-то главный. В России главные – русские. Они задают порядок, они жалуют и милуют.

Если русские не будут главными, то возникнет сразу естественный вопрос: «Кто будет главным вместо русских?» И начнется великая этническая резня без конца и без пощады. Чем больше русской власти – тем больше мира, порядка и дружбы. Чем меньше русской власти, тем больше резни, геноцида и мелкой тирании тех, кто где-то как-то сумел возобладать над соседом. Если уроки эпохи распада СССР, когда русские сжались, скукожились, самоумалились до самозабвения в своем желании стать американцами, никого не научили, то история в любой момент может перепоказать.

Никто из многонационалов по-прежнему не задумывается о том, что будет, если русские уйдут. Стоит указать на это, как все начинают визжать и брызгать слюной, обвинять в «отделенчестве» и «сепаратизме». А между тем дело совсем не в том, что кто-то призывает русских «выделиться» из России. Опасность прямо противоположная. Она состоит в том, что русских может попросту не стать.

Мы – великая нация, которой показали, что у нее нет и не может быть дома, ибо «не положено», поскольку «не стоит повышать голос, здесь и так все наше, бери и владей». И вот у людей, для которых чувство дома, чувство своего – это естественный инстинкт, с которым ничего не смогла поделать даже утопия у власти, просто возникнет инстинктивное желание стать чуть менее великими, потому что менее великим – новгородцам, пермякам, тулякам, казакам, сибирякам – будет проще обзавестись «своим». Ну, как ты с ними поспоришь?

И уже не многонациональная империя, а сама русская нация при очередном ослаблении государственного порядка, циклически случающемся в русской истории, начнет попросту распадаться на локальные нации, которым проще будет стать хозяевами в своем доме.

Ни о какой единой великой стране, о которой якобы пекутся те, кто требует от русских не видеть в России ничего своего и не заявлять на нее права, в этом случае уже речи вести не придется. Речь пойдет о том, кто будет воевать черемисов – москвичи али рязанцы.

Раз за разом, круг за кругом Россию обрекают на одну и ту же трагедию. В своем собственном государстве русский народ на свои кровные выращивает чужую национальную государственность. А потом нации эти выходят на свет, прогрызая растерзанное тело матки. На первом круге в 1917-м мы «выпустили» Польшу и Финляндию. Прочих удалось кое-как силой собрать назад.

На втором круге мы выпустили 14 «республик-сестер». При этом в момент выпуска неожиданно выяснилось, что в то время как русские «никаких межнациональных отношений не замечали, все жили дружно», другие народы отчаянно ненавидели нас и ненавидели друг друга. И как только вожжи ослабли, начали бить и изгонять русских, а друг друга – резать.

Теперь, под сладкую многонациональную дудочку, мы приближаемся к третьему кругу этого дурного цирка, когда Россия «выпустит» из себя подращенные автономии, а сам русский народ пойдет швами, которые в свою очередь начнут выращиваться. Причем все те же многонационалы будут петь о том, что «и у казаков, и у поморов, и у сибиряков, и у уральцев есть своя гордость, которую общерусским националистам не следует ущемлять». И все повторится опять.

Если, конечно, пока еще есть время, мы бег по этому кругу не остановим. Пока еще есть русские. Пока не изнемог еще наш народ требовать прав на свой дом. Пока не махнул рукой и не ушел, подобно предкам своим, строиться на новом месте.

Я пережил распад СССР. Я помню, как при конструкции «дружбы народов» в какой-то момент мой народ начали бить, убивать и унижать. И я положил себе зароком бороться за то, чтобы никогда больше, ни с помощью какой дружбы мой народ не били.

Прилепин говорит, что кричать «Россия для русских!» – это все равно что кричать «Моя жена для меня!».

Но в этом случае кричать «Россия для многонационалии!» – означает кричать «Моя жена – для всей казармы!».

Ну, кому, конечно, как больше нравится...