Иерей Димитрий Фетисов: Безголовый урод

На днях я себя почувствовал в роли того «крошки-сына», который «к отцу пришел» с вопросом: «Что такое хорошо и что такое плохо?» А отец возьми да ответь: «Глокая куздра бокрячит бокрят!!!» Нет-нет, не подумайте, это не грибы у нас в Рязани радиоактивные или с отмечанием Пасхи поп все никак не закончит – это добрые люди принесли мне почитать новый учебник по светской этике...

Итак, все стало понятно. Добро – это когда ты делаешь хорошие поступки, а хорошие поступки – это когда ты делаешь добро

Критиковать в учебнике «основы светской этики» почти что нечего, поскольку он не является системой. По большому счету, это сборник различных умных, положительных, хотя временами далеко не бесспорных мыслей, красочно проиллюстрированных фотографиями улыбающихся лиц. Непонятно, на чем базируется эта педагогика и самое главное, каковы ее цели.

С самого начала учебного пособия становится видна нежизнеспособность данной атеистической (чего уж скрывать) парадигмы, создающей автономную нравственность, обреченную, на мой взгляд, на деградацию и самоуничтожение: «Светская этика предполагает, что человек может сам определить, что такое добро, а что такое зло» (Второе издание, стр. 7).

То есть я сам определяю границы дозволенного для себя, или сужая их, или, что происходит несомненно чаще, безгранично расширяя, оправдывая, например, свою коррупционность и лживость. Как тут не вспомнить Ф. М. Достоевского: «без Бога все дозволено».

Несмотря на прежнее утверждение, делающее понятия «добра» и «зла» сугубо субъективными (получается, сколько людей в мире, столько и представлений о добре), далее даются их определения. «Добро – это нравственная ценность, которая относится к человеческой деятельности, образец поступков людей и отношений между ними. Совершать моральные (добрые) поступки сознательно, бескорыстно, а не с расчетом на выгоду и награду – значит делать добро» (там же, стр. 12).

Вы что-нибудь поняли? Учебник, между прочим, для 4-5 классов. Далее зачем-то дается пространное пояснение последнего предложения, где подчеркивается, что «если человек совершил поступок для того, чтобы получить похвалу или награду, то (...) его нельзя назвать морально добрым, потому что он совершен небескорыстно».

То есть, получается, если я честно тружусь на своем предприятии, добросовестно отрабатывая свою хорошую зарплату, то мое поведение нельзя назвать морально добрым? Надо сказать – планка как-то несоразмерно завышена и, главное, непонятно, зачем и почему.

Видно, авторы учебника (с ними, кстати, загадка: некий А. Я. Данилюк указан как сочинитель 1 и 30 уроков, т.е. он создал 4 страницы из 63, кто написал остальные в этом учебнике, рекомендованном Минобром и одобренном РАН – видимо, гостайна) понимали, что все это как-то расплывчато и совершенно нечитабельно. Поэтому дальше они дают уточнение, чтобы все стало, в конце концов, понятно: «Итак, добро – это:

– поступки, которые помогают преодолеть разобщенность между людьми, способствуют утверждению гуманности (человеколюбия, взаимопонимания и взаимоуважения);

– поступки, которые помогают развиваться самому человеку и окружающим его людям». (урок 5, стр. 13)

Итак, все стало понятно. Добро – это когда ты делаешь хорошие поступки, а хорошие поступки – это когда ты делаешь добро. Ну а со злом еще проще – «это противоположность добра, это то, что мораль стремится устранить и исправить» (стр.13).

Ну а теперь представьте себе мужика, который раздумывает: изменять или не изменять жене, или же гаишника, мучительно решающего, брать или не брать взятку. И вот потенциальные изменщик и взяточник, вспомнив эти определения добра и зла, выученные еще в 4-м классе, с негодованием отвергают соблазн... Смешно, правда?

Не будем себя обманывать – хождение в храм и знание Евангелия тоже не всегда влияют на нравственность человека, но все же влияют, несомненно, глубже и чаще, чем «автономно-абстрактная» нравственность. К тому же, это примитивно – функцию религии низводить до одной этики. Веровать в Бога из-за нравственности – все равно что жениться на девушке ради ее приданного. Но, тем не менее, для взяточника и неверного мужа явно религиозное понятие греха будет более конкретным и жгучим для совести.

Приведенные определения – пожалуй, единственное, что получается покритиковать в данном пособии (за исключением однобокого атеистического толкования понятия духовности и духовного мира, приравненного к  «... знаниям и информации, содержащейся в книгах, произведениям искусства и кино, отношениям между людьми и т.д.» (стр.4), поскольку дальше дается лишь пространный набор положительных мыслей, помещенных в бессвязном порядке. Дальнейшая критика и осмысление этого труда будет похожей на ситуацию, в которой оказывается искусствовед, вынужденный комментировать произведение художника-абстракциониста.

Впрочем, одна мысль, с которой можно подискутировать, все же предложена создателями «основ светской этики» – мысль о том, что религиозное мировоззрение разделяет людей.

Хочется с этим не согласиться: именно незнание основ собственной религиозной культуры порождает фанатизм и неуважение к представителям другой веры. Обратите внимание – все фанатики, в том числе и наши «активисты-погромщики», – это люди малоцерковные и имеющие однобокие и ограниченные познания в религиозных вопросах.

Становится даже обидно за сторонников атеистического воспитания детей. Более или менее логичные и интересные безрелигиозные нравственные системы вполне успешно существуют, начиная с периода ранней античности (стоицизм) до нового (самый яркий пример, на мой взгляд, – Иммануил Кант) и новейшего времени. Вполне убедительной и завершенной была система советских педагогов Макаренко, Сухомлинского, хотя сейчас уже она не подходит – в связи с крушением коммунистической утопии.

Отчего нынешний атеизм так бесплоден, что не может произвести ничего серьезного? Не знаю, пусть ответят сами последователи этой веры.

Однако оптимист даже на кладбище видит плюсы. Вот и я увидел все же несколько положительных моментов в учебнике по «основам светской этики».

Фигура Христа, которую не мог игнорировать ни один создатель этической системы, живший в новую эру, как бы отрицательно он ни относился к христианству (яркий пример – Л. Н. Толстой), оказалась в учебнике настолько рьяно вымаранной, что любому образованному и культурному человеку это покажется дурновкусием или даже фанатизмом.

Аристотель, Гегель, Руставели, Менандр, Цицерон, Монтень, Пушкин, Конфуций, Камю, Шоу, Сартр, Тиллих, Плутарх – их цитаты приведены на полях издания, а вот Христа Спасителя – ни одной. Хотя почему-то в последнем, заключительном уроке сказано: «Вы познакомились с великим духовным наследием, которое в течение многих веков одно поколение наших соотечественников передавало другому. Вы узнали о религии (это где же? – спрошу я авторов), духовных идеалах, моральных нормах наших предков, о том, во что они верили, как жили, поддерживая друг друга и помогая друг другу» (стр. 62).

Это, судя по всему, целый абзац опечаток или даже прямой лжи, поскольку учебник не дает абсолютно никакого представления о моральных нормах наших предков. Даже золотое правило нравственности «Поступай по отношению к другим так, как ты хотел бы, чтобы поступали по отношению к тебе» – приписано Конфуцию, Фалесу и Сенеке – о Христе и Евангелии ни слова (стр. 42).

Не могу не процитировать резкое высказывание корифея отечественной педагогики К. Д. Ушинского, яркой иллюстрацией которого является, на мой взгляд, весь этот труд: «Для нас нехристианская педагогика есть вещь немыслимая – безголовый урод и деятельность без цели, предприятие без побуждения позади и без результатов впереди».

Оно и есть, прости Господи, – безголовый урод, зовущий нас к бесцельному результату впереди...