Михаил Соломатин: Суд разума

К черту подробности!

Реакция читателей на мою запись о деле Александры Лотковой говорит о состоянии общества гораздо больше, чем само дело Лотковой. Утверждают, будто Лоткову засудили то ли потому, что она русская, то ли потому, что «посмела защищаться». Несколько человек, я в их числе, аргументированно указали на необоснованность такой трактовки. Ни одно из обстоятельств, известных нам по видеозаписи инцидента и пояснениям самой Лотковой, не свидетельствует о соответствии действий девушки требованиям статьи 37 УК («Необходимая оборона»). Во время третьего и четвертого выстрелов из травматического оружия, один из которых пробил легкое Ивану Белоусову, ни Лотковой, ни ее друзьям ничто не угрожало, была двусторонняя драка, во время которой одна из сторон решила подкрепить свою правоту выстрелами (причем последний выстрел Лоткова произвела уже в присутствии милиционера по человеку, которого в тот момент били двое ее приятелей). С какой стати суд должен был оправдать Лоткову? Закон запрещает стрелять без необходимости. Тут даже не скажешь dura lex sed lex – закон в данном случае абсолютно логичен и справедлив.

Понимание текста падает, а меткость стрельбы растет. Вот ведь какая тенденция

Написав об этом подробный текст, я ждал обычного в таких случаях занудного спора с дотошным разбором деталей дела и статей УК, однако недооценил нашу общественность. Спорить по существу никто не стал, более того, несколько человек прямо заявили, что обстоятельства дела вообще не нужно учитывать. Причем так говорили не только пасущиеся на просторах блогосферы радикалы, а серьезные люди с высшим образованием. Похоже, в нашем обществе произошли очень серьезные изменения, и эти изменения надо как можно скорее перечислить и осознать.

Первый вывод: общество отказывается повиноваться закону и суду – не российскому закону и российскому суду, а любому суду и закону. Закон по природе своей есть продукт компромисса. Одним не нравится одно, другим – другое, в итоге люди договариваются считать преступным что-то не нравящееся обоим. Сейчас право перестает быть компромиссным. Каждый старается навязать закону свою волю. Я не вижу в обществе влиятельного слоя или группы, которые были бы готовы к переговорам и учету чужого мнения. Дело тут, как мне кажется, не в специфике российского правосознания, а в более глубоких вещах.

О чтении и стрельбе

<table cellspacing="0" cellpadding="0" class="imgleft"><tr><td><img src="http://img.vz.ru/upimg/707/707087.jpg" width="200" height="250" title="20-летнюю Александру Лоткову приговорили к трем годам (кадр Первого канала)" alt="20-летнюю Александру Лоткову приговорили к трем годам (кадр Первого канала)"><div>20-летнюю Александру Лоткову приговорили к трем годам (кадр Первого канала)</div></td></tr></table>Историк Сергей Шмидт, ссылаясь на свой двадцатилетний педагогический опыт, говорит о постепенном исчезновении у студентов способности понимать текст. Женщина с огромным стажем работы в детских кружках при известном московском музее рассказывала мне, что дети год от года все хуже излагают свои мысли. Изменения в мышлении, накопившись количественно («мало читает наша молодежь»), образовали новое качество. Современному человеку все труднее вдаваться в детали, в то же время из-за процессов инфантилизации он на всю жизнь остается большим ребенком и утрачивает способность ограничивать себя в желаниях. Ему уже не интересно, кто в кого стрелял, его ум блуждает в тумане, среди которого виднеются лишь проступающие из глубин бессознательного островки: «симпатичная девушка», «хачи достали», «нам не дают себя защитить» и т.п.

Современный россиянин, в отличие даже от советского человека, вообще не имеет своего мнения, он послушный раб своих эмоций и в этом виде представляет собой готовую жертву любого грамотного политтехнолога. Не надо пытаться убедить общество с помощью логики, достаточно в нужный момент указывать ему на соответствующие островки-мифологемы. Вот, например, образцово составленный текст Соколова-Митрича: «Чемпион мира по боевому самбо Расул Мирзаев, хорошо понимающий силу своего удара, без всякой уважительной причины бьет в лицо человека и делает из него труп – свободен. Студентка Александра Лоткова, не имеющая опыта применения оружия, стреляет из травмата в нападающих на нее людей и никого не убивает – 3 года колонии». Далее вопрос, нужно ли нам «такое правосудие», и фотография Лотковой с развевающимися волосами. Только такие «тексты» и действуют теперь на читателя.

В итоге возникает ситуация, когда такие серьезные для России проблемы, как влияние национальных диаспор на правоохранителей или, например, вопрос о праве гражданина на самозащиту, вообще не могут быть поставлены. Борцы с засильем национальных диаспор говорят, что те приносят в российские города беззаконие. Но такая постановка вопроса предполагает, что сами эти борцы являют собой пример послушания закону. На деле же противники миграции полностью компрометируют провозглашаемые ими принципы, заявляя, что русский всегда прав в вооруженном конфликте с кавказцем.

То же самое происходит и с темой самозащиты. Сторонники права на ношение оружия должны были бы не рекламировать поступок Лотковой, а первыми осудить его. Ведь они постоянно доказывают, что оружие воспитывает в своем владельце ответственность за его применение! Согласен ли ты, читатель, обменявшись с кем-нибудь на улице тумаками и зуботычинами, получить пулю от подруги своего противника? А как тебе нравится объяснение Лотковой, что она стреляла «просто в кучу дерущихся»? Похоже, что аргументация наших легалайзеров про ответственность и право народа на самозащиту просто бездумно повторяет один из постулатов американской культуры, а истинная цель получить пистолет заключена в желании чувствовать себя крутым.

Понимание текста падает, а меткость стрельбы растет. Вот ведь какая тенденция.

Царство гламурных котиков

<table cellspacing="0" cellpadding="0" class="imgright"><tr><td><img src="http://img.vz.ru/upimg/707/707088.jpg" width="200" height="250" title="Потерпевший Иван Белоусов (фото: vk.com/id135871736)" alt="Потерпевший Иван Белоусов (фото: vk.com/id135871736)"><div>Потерпевший Иван Белоусов (фото: vk.com/id135871736)</div></td></tr></table>Несколько человек сказали мне, что Лотковой надо сочувствовать уже потому, что она женщина и к тому же «своя» по крови. Должен признать, что я ей действительно сочувствую, и как раз по этим причинам. Попавшая в беду женщина вызывает сочувствие большее, чем попавший в беду мужчина, а сопереживать соплеменникам всегда легче, чем чужакам. Так уж мы устроены, а природу обманывать очень трудно, да и незачем. Добавлю: человеку русской культуры вообще свойственно сочувствовать осужденным. В этом тоже нет ничего страшного. Но наше сочувствие не должно подменять закон. «Не шуми, мати зеленая дубравушка», «По диким степям Забайкалья», «Владимирский централ» и «Свободу Юрию Деточкину!» – все это должно оставаться в песнях и в кино, а не переноситься в юридическую сферу, иначе наступит хаос.

Если взять нравственный аспект, то там получается то же самое. Сопереживание может иметь две формы. Первая – это эмпатия, биологическая способность всякого здорового человека чувствовать эмоциональное состояние другого человека. Благодаря эмпатии мы умиляемся фотографиям котиков и негодуем, узнав, что симпатичная девушка оказалась за решеткой.

Вторая, высшая форма сопереживания – милосердие. Оно предполагает умение видеть не только в пострадавшем, но особенно в низко павшем человеке «образ Божий». Это уже не биологическое, а деятельное чувство, поскольку милосердие требует потратить душевные силы, а то и пожертвовать своей репутацией ради того, кто тебе может вовсе не нравиться. Когда мне чуть не хором говорят, что для правильной оценки ситуации со стрельбой на «Цветном бульваре» достаточно сравнить фотографию Лотковой с фотографией Ибрагима Курбанова, это свидетельствует о происходящей в обществе замене человеческого милосердия его животным эквивалентом. Общество готово сочувствовать только тем, кто ему симпатичен: котикам, девушкам с грустными глазами, байроническим разбойникам (взять хотя бы харизматичных «приморских партизан»), но не готово потратить ни капли душевных сил на истинное милосердие, то есть пожалеть человека безотносительно его внешности, национальности, достоинств и недостатков. Отсюда неутешительный вывод: к душевным усилиям, без которых, к слову, не было бы ни России, ни русской культуры, современное российское общество уже не способно. В нашем будущем не будет ни Царства Божия, ни Царства Разума, там будет царство гламурных котиков. Что, впрочем, не отменяет перспективы Божьего суда, а Суд разума над нами уже начал вершиться.