Евдокия Шереметьева Евдокия Шереметьева Почему дети задерживаются в мире розовых пони

Мы сами, родители и законодатели, лишаем детей ответственности почти с рождения, огораживая их от мира. Ты дорасти до 18, а там уже сам сможешь отвечать. И выходит он в большую жизнь снежинкой, которой работать тяжело/неохота, а здесь токсичный начальник, а здесь суровая реальность.

20 комментариев
Борис Джерелиевский Борис Джерелиевский Единство ЕС ждет испытание угрозой поражения

Лидеры стран Европы начинают понимать, что вместо того, чтобы бороться за живучесть не только тонущего, но и разваливающегося на куски судна, разумнее занять место в шлюпках, пока они еще есть. Пока еще никто не крикнул «Спасайся кто может!», но кое-кто уже потянулся к шлюп-балкам.

5 комментариев
Игорь Горбунов Игорь Горбунов Украина стала полигоном для латиноамериканского криминала

Бесконтрольная накачка Украины оружием и людьми оборачивается появлением новых угроз для всего мира. Украинский кризис больше не локальный – он экспортирует нестабильность на другие континенты.

3 комментария
4 декабря 2013, 10:40 • Авторские колонки

Егор Холмогоров: Герой должен умереть

Егор Холмогоров: Герой должен умереть

Большая часть благосостояния в этом мире базируется на тех или иных страданиях той или иной части русского народа. Любое земное благо получается из русского несчастья, русской беды и русской обреченности.

Я всегда с глубочайшим презрением относился к шуточкам про РЛО («русских людей обижают» – прим. ВЗГЛЯД).

Единственный действующий в истории закон состоит в том, что те, кто был счастлив мучениями русских, тоже потом сильно мучились

Дело в том, что всякому взрослому человеку, который не является глупцом, лжецом или подлецом, совершенно очевидно, что РЛО – это абсолютная истина.

Большая часть благосостояния в этом мире, сто процентов любого благосостояния в границах покойного СССР базируются на тех или иных страданиях той или иной части русского народа.

Любое земное благо получается из русского несчастья, русской беды и русской обреченности.

Эти несчастье, беда и обреченность – топливо нашей реальности.

Если их убрать, то паровоз истории никуда не поедет.

Подспудное осознание этого факта очень часто заставляет многих людей смириться. Записать русские страдания в Ground Zero. Считать их чем-то абсолютно неизбежным.

Размышление строится так:

«Ну, вот такой вариант, русские, конечно, как обычно, будут страдать, зато казахская принцесса встретит и полюбит баварского принца и они будут счастливы».

Или так:

«Сто тысяч русских умрут, как всегда, зато народ Гондураса будет свободен и радостно станцует сальсу».

Русский – это герой, который при любом раскладе должен умереть.

Если он артачится, если он вспоминает, что вот он жизнь не дожил, песню не допел, жену недолюбил, что у него еще дела – это вызывает страшное раздражение и чувство заминки на пути к неизбежному.

Я узнаю эту гримасу из тысячи, когда в великолепном плане вдруг обнаруживается изъян: «Ах да, еще эти русские, им следовало бы поскорее умереть...»

Большинство прекрасных планов в мире спотыкаются на том, что русские должны промучиться и умереть.

Всё прекрасное в мире было буквально обезображено тем, что прекраснейший в мире вид портили асимметрично расположенные умирающие русские.

Наполеон, скажем. Что могло быть в мире прекрасней и совершенней Наполеона. И вот незадача, всю картину испортили русские.

Или сейчас вот, свобода, прорыв молодых, свежих, сильных и прекрасных людей в Европу, торжество над брюзжащей трусливой тиранией.

Я тут не шучу. Я, правда, считаю, что это счастье.

А вместо фонтана радости – вопрос: «А как же русские?»

«Нет! Нет никаких русских! Нет! Нет! Нет!»

Русские – это фатальное неудобство. Заусенец, который мешает прокатиться колеей счастья.

Это остро почувствовал Чаадаев, но, как человек начала XIX века, нагнал слишком много риторического пафоса, который его и сгубил.

Раньше я тоже думал, что это какое-то предназначение. Причем со знаком плюс. Мол, миссия России (слова-то какие!) состоит в том, чтобы мешать сбыться антихристу... Или что-то такое.

Теперь я понимаю, что никакой миссии нет. Осталось «мешать». Чистое неудобство, ничем не смягчаемое.

Моя проблема в том, что я не могу принять этого счастья за мой (или хотя бы их, возможно, поодиночке в счастье берут, не проверял) счет.

Мне это казалось и кажется неверным.

Поэтому всё, что мне остается, – это расковыривать, растачивать, увеличивать это неудобство.

Без всякой, замечу, надежды ситуацию изменить и страдания прекратить.

Просто пусть немного помучаются.

Единственный действующий в истории закон состоит в том, что те, кто был счастлив мучениями русских, тоже потом сильно мучились.

Я где-то слышал, что это называется справедливость.

Источник: Блог Егора Холмогорова