Ольга Туханина: Милая соломинка

В социальных сетях вновь большой переполох. Неудивительно, что на сей раз он связан с театральной жизнью. До сих пор в России театр больше чем театр. Сборы отдельных постановок превышают сборы голливудских блокбастеров, а по вечерам все без исключения журналисты, общественные деятели, политики – словом, все властители дум, рассевшись по экипажам, отправляются как в столичные театры, так и в театры других городов. Где еще театральная жизнь кипит так бурно?

МХАТ – это не частная лавочка и не театр молодых авангардистов

Вот и на сей раз в центре внимания оказался театральный фестиваль в Йошкар-Оле. Еще бы! Сразу два юбилея. Во-первых, это десятый фестиваль «Мост дружбы» (проводится с 1993 года). Во-вторых, фестиваль был приурочен к юбилею иконы нашего, да и всего мирового театра – к 150 годам со дня рождения Константина Станиславского. Как тут не воскликнуть: «Не верю!»?

Кричите – и будете правы. Фестиваль состоялся. Но надо прикладывать усилия, чтобы найти о нем упоминания в прессе. Да кому какое дело до какого-то фестиваля? До того, как выживают театры, которые привозят на это (и ему подобные) мероприятие свои постановки? Хотя, казалось бы, вот оно: это же не просто фестиваль. Это фестиваль театров, которые в национальных республиках России и странах СНГ исполняют пьесы на русском языке. Те самые скрепы, поддержка языка нашего межнационального общения.

Ну, галочку там кто-нибудь где-нибудь наверняка поставил, однако же всей культурной публике такая театральная жизнь глубоко фиолетова. Простите за современный культурный слог.

Все обсуждают совсем другое театральное событие. Новаторскую постановку классики во МХАТе. Восторженный рецензент описал ее так: «Агафья Тихоновна должна была бы упасть на публику. Но Агафья держалась на сцене прекрасно. Она была в трико телесного цвета и в мужском котелке. Балансируя зеленым зонтиком с надписью: «Я хочу Подколесина», она переступала по проволоке, и снизу всем были видны ее грязные пятки. С проволоки она спрыгнула прямо на стул. Одновременно с этим все негры, Подколесин, Кочкарев в балетных пачках и сваха в костюме вагоновожатого сделали обратное сальто. Затем все отдыхали пять минут, для сокрытия чего был снова погашен свет.

Женихи были очень смешны, в особенности Яичница. Вместо него выносили большую яичницу на сковороде».

Нет, опять путаница произошла. На сей раз во МХАТе ставили не «Женитьбу» Гоголя, а «Братьев Карамазовых». И об этой постановке господа Ильф и Петров ничего не написали по очень уважительной причине: их более 70 лет нет в живых.

Впрочем, в качестве «рыбы» их рецензия сгодится вполне. Уж сколько лет минуло, а новаторство все то же. Куплеты на актуальные темы, голые женщины, грязные подошвы, яичница какая-то и знаменитая фраза «А еще на верблюде приехал». Правда, в романе Ильфа и Петрова на классику по-новаторски смотрел молоденький театрик с двухлетним стажем, лишенный субсидий, а тут перед нами одна из основных сцен страны. Время на месте не стоит, прогресс неумолим. Портится все.

Отчего-то так вот происходит, что «Братья Карамазовы» Достоевского, как и другая русская классика, не теряют свежести десятилетиями. А их новаторское прочтение было стухшим и век назад, и сейчас остается. Как ни новаторское прочтение – так непременно голые задницы, голые же тетки, что-то грохочет, появляется богатое слово «гомосексуализм» в обрамлении странных элементов провинциального шапито.

Все это взбалтывается и подается зрителю под видом самых последних культурных веяний. Хотя эти самые веяния вовсе не последние, а самые первые. То, чем развлекаются во втором классе, когда царапают на стене в школьной уборной незабвенное «пусть стены нашего сортира украсят юмор и сатира».

Чтобы впихнуть в новаторское современное искусство некие философские смыслы, постмодернизм и деструктурализм, работают десятки именитых критиков, выходят разнообразные издания. Нужен ведь соус, под которым следует осетрину десятой свежести подавать публике. Иначе кто же будет не то что вкушать, но даже близко подходить.

Видела ли я спектакль? Нет, не видела. Выходит, Пастернака не читала, но осуждаю? Нет, не осуждаю. У нас свободная страна, каждый сходит с ума по-своему. Если у кого-то старец Зосима – это Смердяков, пусть так и будет. Кто ж меня принуждает идти туда и на это смотреть?

Непонятно мне другое. МХАТ – это не частная лавочка. И не театр молодых авангардистов. Это оплот классики. И уж кому-кому, но уважаемому господину Табакову вряд ли нужно об этом напоминать. Как и напоминать о том, что на театр выделялись немалые государственные средства.

Желает ли кто-нибудь ограничивать художественный эксперимент? Да упаси Боже! Но мы ведь выросли на фильмах, в которых снимался господин Табаков, поэтому пока еще эксперименты от безвкусных поделок отличать умеем. Не умеем только не замечать их. Просто проходить мимо, не оборачиваясь. Ну, может, нос зажав.

С другой стороны, аббревиатура «МХАТ» все-таки еще что-то значит. Как тут не заметишь эту милую соломинку в чужом глазу, вполне способную переломить хребет тому самому верблюду, на котором к нам в последнее время все чаще выезжают представители нашей художественной элиты.