Юлия Гусакова: Правила этой игры

Появляются первые подробности. Столько-то человек. А нет, не столько-то, плюс ещё члены экипажа. Все погибли. Делают перепосты и их. Равно как и фотографии, которая на поверку оказывается снимком совершенно другого события.

Государство и его представители в коммуникационном поле – защитники границ

Тысячи «экспертов по авиаперелётам» строят предположения и спорят об истинных причинах падения. Актёры, депутаты и прочие знаменитости разного масштаба соответствующим событию тоном выражают соболезнования родственникам погибших. Появляются твиты вроде «Я летела этим самолётом пару дней назад» и «Я в последнюю минуту решил ехать поездом», в которых чувствуется страх за свою собственную жизнь и «Слава Богу, что не со мной и не с моими близкими».

Исходный текст из пяти слов стремительно обрастает подробностями. Перед нами уже целый рассказ. Фото списка пассажиров, среди которых вроде как старший сын главы Республики Татарстан. В Твиттере все гадают – он или не он? Среди погибших и руководитель УФСБ РФ по Татарстану Александр Антонов – и сразу же конспирологические теории. Отменяют КВН. Обсуждают отмену КВН, клеймя тех, кто хотел бы смотреть КВН, а не принимать участие в языковой игре «упал пассажирский самолёт».

Находятся и такие, кто нарушает правила этой коммуникации. «Ксения Собчак нашла «хорошее». Те микроблогеры, что склонны придерживаться общепринятых норм, наперебой возмущаются циничностью и бестактностью телеведущей. Хотя есть и робкие предположения, что Ксения Анатольевна, похоже, имела в виду следующее: «Родственники высокопоставленных чиновников предпочитают (даёт ли этот единичный случай строить предположения о том, что так поступают всегда?) передвигаться регулярными рейсами, а не тратить государственный (?) бюджет на более дорогостоящий перелёт частным бортом. Это положительно характеризует госслужащих».

Однако Ксения Анатольевна уже не впервые (случайно или вполне осознанно) не в состоянии выразить свою мысль русским языком так, чтобы слушатели поняли её верно. И в который уже раз своим неумением выразить мысль телеведущая нарушает общепринятую языковую игру. И не в последнюю очередь именно из-за этой своей способности – нарушать нормы – Ксения Анатольевна является тем, кем она является.

Не впервые нарушает общепринятые нормы коммуникации и паблик МДК, за что, собственно, и гоним. Это объяснимо.

Государство и его представители в коммуникационном поле – защитники границ, в том числе и невидимых языковых. МДК («Луркмор», «ВКонтакте», пиратские сайты, etc) – активные элементы, всё время границы нарушающие, а то и разрушающие. Охрана и попытки разрушения границ – естественный динамический процесс. Что можно вычитать в этом сообщении о попкорне, кроме очевидного цинизма?

Думаю, его можно перевести так: «Друзья. Отбросим лицемерие. Для многих из вас внутреннее переживание сочетания слов «Пассажирский Boeing упал в Казани» ничем не отличается от переживаний, связанных с просмотром кинофильма. А кинофильм вы смотрите, поедая попкорн. Что не мешает вам сопереживать героям фильма в меру своего внутреннего устройства». Сообщение МДК ничего не говорит о человеке, придумавшем и написавшем это сообщение. Человек этот вполне может оказаться самым заботливым дядей для своей родной племянницы или самой отзывчивой и любящей сестрой на свете. А может и не оказаться.

Предложение «Пассажирский Boeing упал в Казани» и связанное с ним словесное бурление в социальных сетях, включая и эту статью, и реальное крушение реального самолёта – это два разных события.

Еще раз – два разных события. Знаем ли мы, каждый из обсуждающих, на своей собственной шкуре – как это? Прийти встречать близкого в аэропорт, во внутреннем диалоге с ним, с цветами – и узнать, что он погиб? Что встречающий чувствует в этот момент? Шок? Боль? Отчаяние? Да вот, он же только что был. СМС два часа назад писал своими тёплыми живыми руками: «Я в самолёте. Взлетаем» – а теперь его нет. Тупо – нет. Ни там, ни здесь, нигде нет. Только тело среди обломков железа.

А что чувствовал пилот? А что чувствовал президент Татарстана? И отличались ли его чувства от чувств не-президента, но тоже отца кого-то из разбившихся? Вы знаете? Лично я – нет. Никто из моих близких не погибал подобным образом. Ясно одно – и я, и вы, и сонмы играющих в языковую игру «разбился пассажирский самолёт» испытывают совершенно иные чувства, нежели те, для кого это, к сожалению, стало событием их личной жизни. И дай им Бог сил пережить это событие.

А если они не верят в Бога? Тогда я не могу подобрать слов, которые были бы уместны в данной ситуации.