Эмилия Казумова: Осеннее обострение

«Служба психологической поддержки работает круглосуточно», – подумала я, когда положила трубку. Мне звонила Тамара. Ей почти 40, и она прекрасна. Кандидат наук, мудрейших мозгов человек, прекрасная жена и мать. На примере семьи Тамары можно писать книги о строительстве семейного счастья, поэтому ее рассказ искренне меня удивил.

Бесятся жены и мужья, начальники и подчиненные, тещи и свекрови. Дети не слушаются, собаки писаются на дорогие ковры

Месяц назад Тамара заподозрила своего почти что идеального мужа в измене. Эсэмэсок, говорит, никаких не находила (она их в принципе никогда не ищет), по ночам мужу никто не звонит, с работы он приходит вовремя, но все же выглядит очень странно. Сначала она подумала, будто проблема в ней. На всякий случай разгладила ботоксом морщины, сменила прическу и пошла в секс-шоп. Там она нашла много интересных штучек, которыми пыталась разнообразить свою и без того нескучную сексуальную жизнь, отчего мужу стало совсем страшно. Аж до эректильной дисфункции.

Когда проверенные миллионами женщин методы не сработали, Тамара пошла к гадалке. Та изучила под микроскопом ее руку, заглянула сквозь бинокль в глаза, повертела у носа хрустальным шаром, после чего уверенно сказала: «У него есть другая». Бедная Тамара припала на грудь к гадалке и разрыдалась, но ясновидящие в силах решить любую проблему, тем более такую пустяковую. Гадалка наварила густого зелья и приказала отпаивать мужа.

Через пару дней после добавления колдовского снадобья в зеленый чай, который так любит муж Тамары, к эректильной дисфункции добавился, простите, понос. Муж Тамары просидел на унитазе целую неделю, профукал важные контракты и почти что обанкротил компанию. Тамара его пожалела, все зелье отправила в помойку, скупила в аптеке противодиарейные препараты, а когда мужу полегчало, призналась ему во всех колдовских грехах. Он покрутил пальцем у виска, впервые за все годы совместного проживания назвав ее сумасшедшей: «У тебя осеннее обострение».

Тамара, впрочем, не может понять, почему это обострение у нее случилось. Шизофренией она никогда не страдала, а до климакса еще как минимум лет пять. С мужем она, конечно, помирилась, узнав заодно, что причина его депрессии – тоже осеннее обострение не пойми чего. «В жизни все бывает в первый раз», – сказал он, выпил «Иммодиум» и погладил ее по голове, а сомнения Тамары отпали как желтый лист на ветру.

Уж не знаю, спасает ли «Иммодиум» по-настоящему сумасшедших людей, но я бы скорее им назначила слабительное. Чтоб сидели дома и не травмировали мою потрепанную годами психику. Одна сумасшедшая на днях пригрозила мне судом за то, что я случайно наступила ей на ногу. Другой подошел в метро и ни с того ни с сего обозвал дурой. Третий гонялся за мной по двору, томно вздыхал и просил посмотреть на его выдающиеся прелести. Впрочем, считаются ли эксгибиционисты (это же они, да?) сумасшедшими, мне неизвестно.

Так или иначе, но именно осенью количество чокнутых людей, поведение которых не подается никакой логике, буквально зашкаливает. Они повсюду. На работе, на улице, в транспорте. Бесятся жены и мужья, начальники и подчиненные, тещи и свекрови. Дети не слушаются, собаки писаются на дорогие ковры. Фифы в телогрейках и шапках-ушанках колесят по городу на машинах с открытой крышей. Ужас! Тут валенки пора доставать, а они все еще не уберут в гараж кабриолеты.

В последние дни невозможно смотреть и телевизор. Каталония намерена отделиться от Испании (подождите, я планирую побывать в Барселоне!). Кандидат в президенты США хочет, чтобы в самолете открывались форточки, а фермеры Тюменской области всерьез говорят о Чупакабре...

Я не знаю ни одного человека, который любил бы осень. Исключение – Александр Сергеевич Пушкин, который хоть и называл ее унылой порой, но все же считал очей очарованием. Наверное, Пушкин был мужчиной с прекрасным чувством юмора, и ему нравился весь этот осенний беспредел.

Я пишу эту колонку в холодной квартире, которая еще больше обостряет мою нелюбовь к осени. Меня не спасают ни шерстяные носки, ни три теплых свитера, ни даже грелка на стуле. Но все пройдет, когда по трубам наконец потечет горячая вода и в нашем безумном, сумасшедшем, но все же прекрасном городе включат отопление. По крайней мере просыпаться я буду в тепле и с хорошим настроением.