Виталий Сероклинов: Только хорошее

Я люблю любоваться погодой и природой, какой бы катаклизм ни разыгрался: ой, дескать, градинки как красиво стукают, всю лобовуху выстукали до трещинок; ух, какой смерчик славный, как он эту тележечку оторвал от землицы и в соседний огород закинул, теплицу порушив.

Людей я вообще люблю, всех подряд: какие, мол, детки вокруг послушные, какие мальчики в метро вежливые

Мне жалко всех алкашей – особенно того незадачливого пьянчужку на тракторе из знаменитого видеоролика: в конце концов, разбитые им машины – это просто железо, чего уж так жестоко реагировать и добивать невменяемого дурачка, неспособного даже защититься... 

Людей я вообще люблю, всех подряд: какие, мол, детки вокруг послушные, какие мальчики в метро вежливые, старички со старушками умилительные и чудесные, молодожёны любящие, какая у меня дочка умненькая и спортивная...

Вот так и сегодня – засмотрелся на красивости, не заметив, как наткнулся на парочку, где мужичок даме руки заламывал, а она выла и отбивалась, что есть мочи. Ну и что – не пройдёшь же мимо, разобраться надо, рыцарство, всё такое... А пока с агрессором разбирался, применяя для надёжности доброе слово вместе с кулаком, сзади мне ножичек-то и воткнули в спину. Натурально воткнули – не на полное лезвие, но ничего так, от души. Благо, что у меня за спиной пакетик с журналами был – с редакции я шёл, прихватив для местного автора небольшую пачку авторских экземпляров и закинув пакет за спину, – вот журналы-то и подрезали, пробив в двух местах. А пробила их та самая «пострадавшая», только что вопившая и призывавшая помочь спасению её чести, поруганной насильником. И пока я соображал, чего мне там проткнули в спине и не задели ли любимой футболки, не говоря уж о не слишком любимом, но единственном туловище, давешняя парочка, взявшись за руки, нетрезвой рысцой удалилась прочь, в дебри лесистого сквера, порушив мою убеждённость в незыблемость доброго и вечного.

На этом приключения не закончились: на пути домой, не буду этого скрывать, у меня дважды проверили документы, чего не случалось много лет, чуть не забрав в специальные и трудноотступные места по причине нечёткости официальных бумаг в кармане. А потом обматерили в метро, затребовали внесения пени за пропущенный коммунальный платёж в ЖЭУ, потом снова наехали за что-то нарушенное и давно позабытое, сильно поправ мою веру в людей и всё хорошее...

Но потом я встретил дочку со школы – и обрадовался, потому что она вернулась с легкоатлетических соревнований, где заняла четырнадцатое место из пятнадцати. А в прошлом году она была как раз той самой пятнадцатой из стольки же, даже не добравшись до финиша, упав и расцарапав себе коленки, и, значит, это настоящий прогресс, а в следующем году она обязательно станет тринадцатой... Но лучше, конечно, двенадцатой или даже десятой.

Так что я снова всех люблю, и, если хотите, порицайте меня за это, но я отложу те продырявленные журналы себе на память, чтобы было над чем посмеяться через год или два, а сам помечтаю над тем, как те двое когда-нибудь протрезвеют, посмеются над собой – и всё-таки поженятся: они ведь так трогательно держались за руки, когда убегали, меня почикав. А в их небольшой библиотеке почётное место займёт мой журнал.

Я в это искренне верю.