Михаил Бударагин: Плата за аборт

Споры о том, что такое человек, ведутся так давно и обросли таким количеством подробностей, годных уже разве что на анекдоты («Животное о двух ногах, лишённое перьев», – говорил Платон, а Диоген приносил в ответ ощипанного петуха), что скромная инициатива депутата санкт-петербургского законодательного собрания Виталия Милонова может обсуждаться всерьез разве что консилиумом специалистов по биоэтике.

В рай на чужом горбу въезжать любителей, конечно, много, но зачем же так явно и бесцеремонно?

Мало кто из нас вообще во всех тонкостях представляет себе, что такое эмбрион, и тут, конечно, и нашего, и милоновского образования маловато будет. Ребенок во время внутриутробного развития точно живой – он толкается ножками и переворачивается. Все остальное – предмет дискуссии.

Вопрос в случае с идеей Милонова, конечно, совсем в другом – в разрешении и запрете на аборты: если плод будет признан человеком (а это возможно, чего уж скрывать), проводить операции легально станет просто нельзя, они будут автоматически приравнены к убийству. Это не то чтобы сильно оригинальная точка зрения: и католики, и православные, и мусульмане как раз именно на таком основании и выступают против абортов.

Современный светский мир эту логику, пусть и с оговорками, отрицает. Аборты разрешены, потому что право женщины распоряжаться своим телом (частью которого является эмбрион, связанный с этим телом пуповиной и находящийся внутри него) неотчуждаемо так же, как право распоряжаться своим образованием, выбором профессии или судьбой.

Западный мир признает, что рожать – это право женщины, а не обязанность, пусть и тысячу раз священная. Разумеется, религиозному сознанию сама идея того, что женщина – это не сосуд для вынашивания ребенка, а нечто большее (ученый, например – почему бы и нет?), глубоко чужда, но мы все-таки живем в светском государстве, поэтому когда с соответствующими призывами выступает священник – это одно, а когда депутат – совершенно иное.

Вот что говорит Милонов в интервью газете ВЗГЛЯД: «Когда стоит вопрос выбора жизни для матери или для ребенка, то, безусловно, нужно оставить для матери право выбрать себе жизнь. Чтобы мать и желательно отец могли принимать такое решение. Хотя мы знаем прецеденты, когда мать выбирала жизнь ребенка, а не свою» – от таких щедрот трудно не прослезиться. Может и жизнь себе выбрать, мать эдакая. Но лучше бы умерла, конечно, а то больно много-то чести ей.

Откуда такое пренебрежение к праву человека (простите, что не эмбриона) на жизнь?

Не оттуда ли, что с эмбрионом как раз проще, чем с женщиной? Его в случае чего можно сдать после рождения в детский дом или в приемную семью, похвалив себя за «заботу о детях», а вот женщину – куда ты ее сдашь? В монастырь разве что, но ведь и это уже проходили.

Впрочем, религиозное сознание – еще полбеды. Беда начнется в том случае, если ради жизни на земле аборты все-таки запретят.

Нужно все-таки совсем не понимать, как устроена жизнь в России, чтобы додуматься до того, будто бы запрет решит проблему. Нет, конечно. Клиники задерут цены, и аборты станут подпольными и нелегальными, на этом начнут паразитировать проверяющие организации и органы правопорядка. Раз в два месяца показательно, под телекамеры, будет закрываться какой-нибудь подпольный абортарий, но кого это сможет остановить?

Наверное, не все понимают, но я попробую объяснить настолько просто, насколько это возможно. Женщина, решившаяся на аборт, чаще всего – вовсе не валяющаяся под забором беспутная пьянчуга, развратное опустившееся существо или какой-то злостный нарушитель общественных устоев. Ничего подобного.

Обычно она – или слишком молода, или слишком бедна, или уже замужем с одним ребенком, которого семья тянет с трудом, или имеет такое заболевание, когда прямых противопоказаний к родам нет, а рожать все равно страшно (речь идет, например, о диабете).

Поверьте мне на слово, все эти женщины не идут на аборт как на праздник, не хвастаются этим, им и без запретителей тяжело, а будет – еще тяжелее. Законом можно все что угодно запретить, но то социальное положение дел, которое толкает женщину на аборт, никакому депутату Милонову не подвластно. Государство бросает на воспитание детей жалкие крохи, самоустраняясь от этой неприятной обязанности – помогать матери или семье с маленьким ребенком, но оно почему-то хочет, чтобы этот ребенок непременно родился. Да зачем? Чтобы очередному слуге народа отчитаться о своей святости?

Может быть, сначала нужно сделать так, чтобы женщина накануне родов не думала о том, как ей и ее семье вообще теперь жить, а знала, что государство действительно в ней как в матери заинтересовано? Может быть, систему социального обеспечения семей с детьми нужно как-нибудь пересмотреть? Хотя бы взяться за этот пересмотр, хотя бы подумать о том, как можно ее улучшить?

О, да, это – бюджетные расходы, но уж извините, за все приходится платить, и пока не видно, чтобы само право вводить запрет на аборты было хоть копейкой оплачено. В рай на чужом горбу въезжать любителей, конечно, много, но зачем же так явно и бесцеремонно?