Максим Юсин: Второй Саркози

План этот озвучил президент Франции Франсуа Олланд: создание буферных зон, куда не смогут войти правительственные войска, формирование оппозицией временного правительства, его международное признание. А затем, если поступит информация об угрозе применения Дамаском химического оружия, начать против него боевые действия – в одностороннем порядке, без санкции Совета Безопасности ООН.

Такого обязательства до сих пор не брал на себя ни один из западных лидеров

О химическом оружии как поводе для вмешательства в сирийский конфликт уже говорили и президент США Барак Обама, и британский премьер Дэвид Кэмерон. Теперь их поддержал и Олланд – только он пошел еще дальше союзников-англосаксов, пообещав признать оппозиционное правительство, как только оно будет сформировано. Такого обязательства до сих пор не брал на себя ни один из западных лидеров. Как тут не вспомнить ливийский конфликт, когда именно Франция стала первой страной, признавшей оппозиционный Национальный переходный совет, базировавшийся в Бенгази – тоже своего рода «буферной зоне».

Тогда президентом был Николя Саркози, проводивший активную, а порой и агрессивную внешнюю политику. Казалось, что новый хозяин Елисейского дворца, социалист Олланд, будет придерживаться более умеренного курса, чем его импульсивный и амбициозный предшественник. В случае с Сирией, однако, ожидания не оправдались – Олланд повел себя как второй Саркози.

Впрочем, тому есть объяснение. К семье Асадов во Франции – особое отношение. Отец нынешнего президента Сирии Хафез Асад был главным противником Парижа на Ближнем Востоке – особенно в Ливане, традиционной сфере французского влияния. В Париже убеждены, что именно спецслужбы Хафеза Асада организовали теракт в  Бейруте в 1983 году. К штабу французского миротворческого контингента подъехал грузовик с пятью тоннами взрывчатки – тогда погибли 58 французских военных. (Аналогичный теракт, направленный против американцев, унес жизни 241 морского пехотинца).

С тех пор для Парижа сирийский режим – объект особой неприязни. Об этом редко заявляют вслух, но всегда помнят. «Чтобы вы лучше поняли, представьте, что через какое-то время президентом Грузии станет сын Михаила Саакашвили – отношение Москвы к отцу непременно перенесется на него», – сказал мне недавно один французский дипломат, объясняя подход своей страны к сирийскому кризису в целом и к Башару Асаду в частности.