Марьян Беленький: Люди и звери

Коров везут на казнь. Они прощаются друг с другом долгим воем, обнимаются. В их глазах немой вопрос: за что? Из глаз текут крупные прозрачные слезы.

Ни один бык не додумался казнить человека только за то, что у него яйца меньше стандарта

У ворот фабрики смерти с надписью «Каждому – свое» их встречает бык – загонщик Иуда в отглаженном костюме, сером в яблоках, с галстуком в тон рубашке, золотых запонках сердечком, начищенных до блеска туфлях:

– Ничего страшного с вами не случится, вот посмотрите на меня. Со мной же все в порядке. Не волнуйтесь.  Вас повезут в прекрасную  коровью страну, текущую молоком и медом, с шелковой травой и музыкой Моцарта.

Все послушно идут за ним... Иуду отгоняют в сторону, всех остальных загоняют в камеру, откуда нет выхода. Но они еще об этом не знают. Закончив работу, Иуда меняет свой костюм на лагерную робу и идет в свой барак. До завтра.

Палач – в наушниках, чтобы не слышать страшного предсмертного мычания.

Вот корова, зажатая со всех сторон в специальном пенале, только голова торчит. Она с интересом разглядывает все вокруг. К ней подходит человек с электрической дубинкой. Одно движение – и корова превращается в тушу.

Каземат на тысячи кур. Они никогда не видели солнечного света, не пили натуральной воды из ручья, не щипали травку. Сплошные бетонные стены. Вся жизнь их проходит здесь, в бетонной коробке, из которой они выйдут уже в разделанном виде. Над дверью большая красная надпись «ВЫХОДА НЕТ».

Сие есть плоть наша и кровь. Придите и едите. Они получили пожизненный срок с рождения. Нестись нужно каждый день. Не снесла яйцо – смертная казнь. Без суда и следствия. А в обед рабочие идут в столовую, где едят живую плоть только что казненных ими животных. Поев, они идут дальше убивать. А вечером, закончив работу, палачи пойдут домой, к детям.

Бычка подводят к корове, он собирается на нее залезть, но шустрый работник подставляет пробирку, и весь генетический материал быка оказывается там. Бык стоит в недоумении – вроде и на корову не залезал, а уже все... Как же так? И вся любовь?  И так всю жизнь – ни ласки, ни любви. А если у быка, не дай бог, тестикулы меньше 30 см, его  пускают на мясо... А ведь ни один бык не додумался казнить человека только за то, что у него яйца меньше стандарта...

#{image=585562}Рыбный цех. Еще сегодня утром эта молодая рыбка весело ныряла, строила далеко идущие планы, жизнь казалась ей прекрасной и удивительной, а океан – бесконечным.... И тут вдруг какая-то жуткая сеть, и ты судорожно пытаешься выбраться из нее и задыхаешься в жутком безводном пространстве, и тесный удушливый бассейн, и последний удар по голове деревянным молотком... В этот момент остается надеяться лишь на то, что в следующем рождении душа твоя воплотится в прекрасной Золотой рыбке, переливающейся всеми красками радуги. Я с детства не понимал удовольствия от рыбалки. Всегда представлял, что мне впивается крючок в гортань и я бьюсь в судорогах от боли и ужаса.

Звери не выбрасывают людей на улицу.

Звери не травят ядами бездомных людей.

Звери не режут людей на мясо.

Звери не убивают людей ради забавы.

Звери не ловят людей сетями, капканами, крючками с приманкой.

Ни один зверь не сказал: «Люди любят, когда их варят живьем».

Звери не носят одежду из человеческой кожи.

Ни один зверь не придумал способа уничтожения миллионов себе подобных за раз.

...– А отбивные здесь неплохие. Официант! Еще порцию!