Максим Соколов: Троцкого и Ильича, и все такое прочее

«Сегодня нужно всерьез обсудить вопрос, являются ли экстремистскими материалами работы Ленина, Троцкого и других лидеров большевиков. Как сегодня нужно относиться к их воспроизводству и к тем, кто сегодня продолжает использовать самые радикальные элементы этих текстов для конструирования политической практики и пропаганды?» – спросил протоиерей, присовокупив далее: «Труды основоположников большевизма содержат в себе оправдание массовых репрессий, а иногда прямые призывы к «красному террору».

Если же запрещать все исторические источники (труды Ленина, Троцкого, Сталина и того же Гитлера сегодня проходят уже по этой категории), тогда очень много придется запрещать

Оценки Ленина, сильно отличающиеся от официозных советских, были сделаны довольно давно. Хотя и не православный, но даже и масон М. А. Алданов еще в 30-е годы констатировал: «Во всем мире оплакали его смерть. Надо было бы оплакать его рождение». И уж вполне православный о. Сергий Булгаков писал в константинопольском дневнике 1923 года: «Корчится в предсмертных муках великий российский удав – иуда Ленин. Господи, как темно и страшно у этого одра. Воистину, «лучше бы не родиться человеку сему». Вряд ли о. Всеволод может добавить к таким характеристикам что-либо существенное.

Исследование же трудов Ленина (ум. в 1924 году) и Троцкого (ум в 1940 году) с точки зрения ст. 282 действующего УК РФ также не представляется сообразным хотя бы в силу того, что в том надежном, теплом месте, где сейчас находятся творцы Великой Октябрьской Социалистической Революции, сколь угодно суровые санкции земной юстиции для обитателей этого места неактуальны, поскольку никак не могут ухудшить то состояние, в котором творцы уже находятся.

Если же имеется в виду дурное влияние, оказываемое трудами Ленина и Троцкого на современников, на новые поколения, то убежденность о. Всеволода в том, что «Ленин (Троцкий) и теперь живее всех живых, ихнее знанье, сила и оружие», представляется неосновательной. Простой опрос новых поколений на предмет их осведомленности даже не о содержании, но хотя бы о названиях трудов Ленина и Троцкого показал бы сильно огорчительную и для ленинцев, и для троцкистов, но, соответственно, сильно утешительную для о. Всеволода степень глухого неведения. Сегодня граждане не в состоянии понять и тем более воспроизвести даже чисто макиавеллические суждения Владимира Ильича, не говоря уже о Троцком. Этой зимой, когда с понятием революционной ситуации носились как с писаной торбой, даже простую, как мычание, мысль Ильича об объективных и субъективных факторах перевирали до полного искажения смысла. Исчезновение системы марксистско-ленинского образования, а также – в немалой степени – и системы просто образования сделало свое дело. Если же напомнить товарищам вполне для них сегодня актуальную (не всем же быть анчоусами) мысль Троцкого о выведении грядущего сверхчеловека, на тебя будут смотреть, как в афишу коза. И что же здесь, спрашивается, запрещать?

Тут вообще непонимание того, что дурные последствия учений и тексты этих учений находятся между собой в гораздо более сложном отношении, чем это представляется запретителям. Когда о. Всеволод говорит, что «у нас осуждена пропаганда нацизма, потому что мы знаем, что его практика, идеология, политические конструкции были связаны с уничтожением большого количества безвинных людей», хочется спросить, приступал ли он когда-нибудь к чтению «Моей борьбы» А. Гитлера, которая в контексте его нынешнего начинания является точным соответствием трудам Ленина и Троцкого. Вопрос связан с тем, что читать эту хаотическую логорею невыносимо. Полагаю, даже в том случае, если ты лютый антисемит и во всем видишь признаки того, что русских людей обижают. С чтением Ленина и Троцкого схожие сложности.

Если же запрещать все исторические источники (труды Ленина, Троцкого, Сталина и того же Гитлера сегодня проходят уже по этой категории), тогда очень много придется запрещать. Как будто в XVIII–XIX (да и в предшествующих) веках не писали черт знает чего, от каковых писаний потом проистекали самые нехорошие дела. Не говоря о том, что христианскому священнослужителю совсем не подобает взывать к всеподметающей 282-й. Хотя бы из тех соображений, что под нее подпадают наряду со многим прочим и все авраамические религии, т. е. также и христианство. «Да дайте мне Блаженного Августина, я сейчас его по этой статье закатаю». Пасхальное «Да воскреснет Бог, и да расточатся врази Его, яко тает воск от лица огня, тако да рассеются ненавидящие Тебя» – готовая 282-я, и совершенно не факт, что при другом политическом раскладе она не будет применена к данному песнопению. Милым людям, обличающим оргии фанатизма, только власть дай. И 282-ю в придачу.

При всей, мягко говоря, малоудачности ряда высказываний о. Всеволода, ex officio занимающегося в патриархии взаимоотношениями Церкви и общества, было бы смело утверждать, что, не будь этих высказываний, «продвинутая часть общества» ((С) Г. Ш. Чхартишивили) радостно принимала бы Истину Православия. Не на таких напали. Но от соблазнительных речей следует воздерживаться безотносительно к тому, смирит это продвинутую злобу или все равно не смирит. Соблазнительные речи вкупе с усердием не по разуму – от них всегда следует воздерживаться.