Василий Колташов: Тоска по родине

Мы с женой переехали из Москвы в Грецию еще до кризиса – осенью 2007 года. Решили пожить несколько лет в Афинах, где хороший климат и много древностей рядом. Последние очень интересовали меня не только из-за давней любви к истории. В тот год я начал работу над романом «Византийская ночь» о конце античности, нашествии славян и аваров на Балканы, войнах Восточного Рима с персидской империей Сасанидов и других событиях конца VI века. Но основным профилем оставался макроэкономический анализ, и Греция оказалась удивительно подходящим для этой работы местом.

Уезжают из Греции не только иммигранты, но и коренные жители. Едут в США, Австралию, Новую Зеландию

Докризисная Греция имела немало проблем. Велика была безработица среди молодежи. Доходила она до 24–25%. Новое поколение работников жаловалось, что оказалось в ловушке извечной зарплаты в 700 евро. Страну постепенно наполняли иммигранты. Велика была наркомания. Власти даже и не думали приводить в порядок столичный фасад: центральные районы города. Любой турист мог видеть в центре Афин колющихся молодых людей, продавцов героина, а вечером – разноцветных проституток и дикие базарчики на улицах. Во многих кварталах центра города европейцев почти не было видно.

Еще в первой половине 2008 года работы в Греции хватало. Однако места продавцов и иного обслуживающего персонала не всех привлекали. В страну ехало много иммигрантов из Восточной Европы. И они занимали не самые последние места на рынке труда, особенно неплохие возможности предоставлял строительный сектор. Здесь, как и в сфере услуг, работало немало россиян. Примечательно, что за 2000-е годы отношение к ним стало лучше, а греческие обыватели стали узнавать, что Россия – это богатая, а не только большая страна. Многие россияне, покинувшие родные места еще в 1990-е годы, тогда стали испытывать некую гордость. Но поверить, что в России можно жить и зарабатывать не хуже, чем в солнечной Элладе, они смогли лишь в преддверии глобального кризиса.

Конец 2007 года и начало 2008 года я провел за работой, изучая признаки надвигающегося кризиса. Уже в первые месяцы стало понятно, что кризис начался. Предпосылки его – в том числе и в реальном секторе США – дозрели, и в январе–феврале биржевые часы дали сигнал. Падение на фондовом рынке позволило сразу заявить: мир входит в эпоху долгого и тяжелого экономического кризиса. Пока либеральные экономисты уверяли, что опасения напрасны, а слово «кризис» является излишним, мое время было посвящено работе над докладом Института. Он вышел в первых числах июня 2008 года под заглавием «Кризис глобальной экономики и Россия», вызвав большой интерес. Однако его «черный прогноз» о том, что мировое хозяйство будет оставаться в кризисе до 2013 года, не реализуется, потому что, судя по всему, эпоха проблем затянется дольше.

Греция тем временем начала ощущать первые признаки кризиса. Но в 2008–2009 годах власти еще рассчитывали потушить пожар выделением банкам многомиллиардной денежной помощи и относительно скромным сокращением социальных расходов. Казалось, что США вскоре устранят все проблемы, и все вернется в прежнее русло, как это было в 2001 году. Но постепенно ситуация накалялась. Туристический сектор получил удар от экономных туристов, а строительный сектор начал проваливаться в спад продаж. Через два года ситуация в Элладе стала катастрофической. Жизнь в стране не была в первые годы глобального кризиса легкой, росла безработица, уменьшалась зарплата и закрывались мелкие предприятия.

Именно в этот период россияне, работавшие в Греции, начали ощущать беспокойство. Хорошо помню разговоры рабочих-строителей о родине. Некоторые вспоминали поездки к близким людям и свое удивление от того, что при хорошей квалификации можно неплохо зарабатывать и на родине. К тому времени греческие власти уже перешли в наступление на трудовые права в стране, включая праздничные премии и коллективные договора. В сфере услуг условия труда стали резко ухудшаться. А в строительном секторе – чрезвычайно динамичном до кризиса – работы стало совсем мало. Не только россияне, но молдаване, украинцы и выходцы из Средней Азии начали возвращаться домой. 2010 год разбил сомнения иммигрантов.

#{intervieweco}Усиление политики «жесткой экономии» в Греции резко ухудшило положение в экономике. Безработица взяла новые высоты. Исчезли даже вакансии в сфере услуг. Среди молодежи безработных оказалось свыше 50%. В 2011–2012 годы из Греции постарались уехать все, кто только мог. Немало знакомых рабочих-строителей оказалось на Волге, куда их пригласил инженер (грек-понтеец), с которым они трудились в Аттике. Между тем строительный сектор Эллады был уже практически мертв.

Не помню, чтобы кто-то из знакомых россиян тосковал по березам. Что касается меня, то первые счета о налогах с нулевого дохода в Греции привели автора этой статьи в ярость. Безумием было бы работать в России, а немалую часть денег отдавать в виде непонятных налогов на спасение греческого долга и, таким образом, подкормку европейских банкиров.

И я тоже собираюсь на родину. Правящие круги Греции не желают банкротства, которое давным-давно следовало бы объявить. Этот шаг облегчил бы положение в экономике. Но подобное никого не интересует. Один за другим вступают в силу новые налоги. Следом за налогом на жилье появился налог на недвижимость, облагающий все то же самое. Налог на нематериальную субстанцию духа – подушная подать (налог «солидарности») дополнен теперь налогом на безработных. Причем, если у безработного есть жилье, налог может удвоиться. Благодаря косвенным налогам литр бензина в Греции стоит около 1,8 евро.

Греция дает много картин кризиса, о которых не хочется говорить. Для жизни страна становится все более тяжелой, несмотря на прекрасные фрукты и море. Непрерывные забастовки и демонстрации – отличное тому доказательство. Уезжают из Греции не только иммигранты, но и коренные жители. Едут в США, Австралию, Новую Зеландию и другие страны. А те, кто знают русский язык, имеют опыт и знания, едут и в Россию.