Михаил Соломатин: Стукачи и демократия

Нет, я не думаю, что такое актуально для России, потому что здесь свои – это свои, а чужие – это, простите, чужие. Донести на чиновника – героизм, на знакомого – подлость. Гаспаров писал, что в Древнем Риме Павлику Морозову поставили бы памятник. Современные западные государства тоже ценят гражданские добродетели выше всего личного. У нас же за исключением короткого отрезка времени такие поступки осуждались, и это очень важное, знаковое отличие. Вспомним, в «Берегись автомобиля» (1966 год) тесть Семицветова со своими солдафонскими шуточками и угрозами вывести на чистую воду однозначно преступного (по меркам той эпохи) зятя выглядит если не полностью отрицательным, то уж точно «сомнительным» персонажем. Зрителям вышедшей годом позже «Кавказской пленницы» и в голову не приходит считать предосудительным поведение жены «товарища Джабраила», которая, осуждая в душе похищение племянницы, не информирует милицию.

Если мы хотим разогнать армию чиновников, не уважающих закон, то хотелось бы нанять на их место хотя бы полк таких людей, которые закон уважают. А как их найти?

Отношение к власти и ее институтам как к чему-то стороннему было у нас всегда, но сейчас ситуация много хуже, чем раньше. Про Россию даже нельзя сказать, что в ней не сформировалось гражданское общество. Если бы оно просто не сформировалось! Тогда можно было бы надеяться, что мы завтра нагоним то, чего не успели сегодня, можно рассчитывать на мировой опыт, на то, наконец, что жизнь так или иначе заставит общество что-то предпринять, чтобы поспеть за эпохой. Но нет, все гораздо хуже. Эта архаичная модель общества прекрасно приспособилась к современным условиям, с парламентами и офшорами, ей удобно, и меняться она не собирается. Это уже не «болезнь роста», а сложившаяся аномалия, уродство.

Ситуация усугубляется тем, что ресурс, который долгое время компенсировал нам эту аномалию, исчерпан. Мало кто заметил, что в начале 90-х под треск раскалывающейся страны у нас случилась тихая административная революция, полностью изменившая социальную базу тысячелетней модели российской государственности. Теперь у нас власть своя. Нет, не в том смысле, что «своя в доску» или «своя, народная», а в том, что сделана из одного с нами материала. Это обязательно нужно понять. Старых элит – царских и советских – уже нет. Командные посты в политике или бизнесе заняли люди, которые совсем недавно ходили вместе со всеми по развалинам Союза и ошеломленно бормотали: «ишь, как его!..».

Впервые за долгое время нашу власть действительно формирует наше общество. Пусть механизм выборов несовершенен и вызывает многочисленные претензии, сам результат точно соответствует тому, что «запрограммировал» социум. Вся вертикаль – до последнего чиновника – формируется по тем же неписаным законам, которые верховенствуют в обществе.

Теперь мы не можем говорить: «они воруют», то есть воруют-то в стране по-прежнему, но в ней больше не осталось тех, кого можно было бы назвать отстраненным местоимением «они».

Демократия – это не рубаха с чужого плеча, а технология, которой надо обучаться. Под нее нужна и соответствующая «инфраструктура», то есть комплекс социальных навыков. Едва ли не основное, что надо уметь, – это оказывать помощь тем, кто стоит на страже закона. Донос о правонарушении должен быть не нарушением общественной морали, а этической нормой. Причем сообщать следует о любых нарушениях закона, а не о нарушении закона чиновником. В противном случае один из основных идеалов гражданского общества (равенство перед законом) меняется на свою противоположность. Если вы применяете законы выборочно (против представителей нелюбимой социальной категории в данном случае), то с какой стати чиновнику действовать иначе?

В этом деле могли бы помочь «синие ведерки», если бы они взяли на себя труд фиксировать, выкладывать в Сеть и (самое главное!) раскручивать в блогах и СМИ все нарушения со стороны автомобилистов. Да и во время прогулки пешком по улицам мегаполиса вполне можно сделать десяток-другой фотографий припаркованных на зебре машин. А сколько всего интересного творится вне дорог! Я даже не представляю, где у нас найти человека, который бы не знал достоверно о случаях взяточничества или уклонения от налогов. А массовые списывания во время ЕГЭ?

Патриарх Кирилл недавно усмотрел в ситуации вокруг ЕГЭ симптомы возросшей толерантности общества к обману и напрямую связал такое положение дел с коррупцией.

«Нужно перестать врать, и, в первую очередь, перестать врать должны взрослые. Взрослые врут, взрослые обманывают, взрослые воспитывают детей во лжи. Если родители идут на то, чтобы финансировать ложь, связанную с ЕГЭ, то это происходит не от безысходности, а потому что для них соврать – что плюнуть. И дети все это видят и понимают. Но общество, которое воспитывается во лжи, не может быть справедливым. И ведь тема коррупции тоже связана с ложью – нельзя победить коррупцию, не поставив ложь вне нравственного закона общества», – сказал патриарх.

«Соврать – что плюнуть». Я бы выразился резче (кажется, патриарх тоже охотно воспользовался бы другой идиомой, если б сан позволял). Если мы хотим разогнать армию чиновников, не уважающих закон, то хотелось бы нанять на их место хотя бы полк таких людей, которые закон уважают. А как их найти? Откуда взяться честным чиновникам в стране, в которой никто не хочет жить честно? Одна надежда на выходцев из элит, да только элит у нас не осталось. Хоть варягов приглашай. В такой ситуации демократам (это слово, едва не став матерным в 90-е,  в последнее время снова становится популярным) следовало бы не говорить о власти, а брать ее в свои руки. Не какую-то абстрактную власть, а непосредственную власть на местах. Создавать группы людей, готовых жить по правилам, готовых заключать общественный договор, выполнять его и следить за его выполнением со стороны других. Доносить и стучать, карать любого нарушителя без исключений.

Но готовы ли мы к такой жизни? Я – нет, и большинство, наверное, тоже. И я прекрасно понимаю, почему моим согражданам хочется ловить за руку чиновника, а не брата, свата или приятеля. Понимаю, почему так много защитников нашлось у студентов, которые попались на сдаче ЕГЭ за школьников. Понимаю, почему все предлагали отпустить обманщиков и наказать Фурсенко, ведь еще 130 лет назад присяжные на процессе Веры Засулич выказали готовность оправдать любое преступление, лишь бы насолить властям предержащим. И тогда и сейчас в России «они» всегда плохие, а «мы» всегда хорошие. И нам все должны. А наверху, у тех же чиновников, все то же самое, и для каждого в России, кого ни возьми, источником неправды, беззакония и несправедливости всегда будут какие-нибудь «они», а не он сам. Ничего нового. И мы ничему не научились.