Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

0 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

12 комментариев
Глеб Простаков Глеб Простаков Запад судорожно ищет деньги на продолжение войны

Если Россия войну на Украине не проиграет, то она ее выиграет. Значит, впоследствии расплачиваться по счетам перед Москвой может уже не Евросоюз с его солидарной ответственностью, а каждая страна в отдельности и по совокупности неверных решений.

10 комментариев
17 октября 2011, 14:15 • Авторские колонки

Михаил Бударагин: Ответ Медведева Эрнсту

Михаил Бударагин: Ответ Медведева Эрнсту

Пять лет назад события не было, если его не показал хотя бы один из федеральных телеканалов. А теперь события нет, если о нем тебе не рассказал человек, добавленный тобой в друзья в социальной сети.

Идея «большого правительства», высказанная Дмитрием Медведевым на встрече со сторонниками, пока еще не разъяснена и, скорее всего, в административном смысле приобретет такую форму, о которой мало кто догадывается. Однако важно не это. Важен, прежде всего, сам объявленный принцип прямого сотрудничества исполнительной власти и общества.

Эрнст в своей речи напоминает Семена Михайловича Буденного, который был героем Гражданской, а вот героем Великой Отечественной не стал

Весь пафос президента – это очень понятный пафос человека, уставшего от одноканальной модели взаимоотношения власти и граждан. Не то чтобы в существующей модели граждане вообще не имели права голоса. Не то чтобы модель вообще отрицает граждан. Нет, все сложнее и неприятней. Суть административно-хозяйственной машины как она есть состоит в том, что сверху вниз спускаются блага, а снизу вверх транслируются просьбы об увеличении благ, и на этом все тотчас же заканчивается. При этом пока блага проходят снизу вверх хоть в каком-нибудь минимальном количестве (многое, как мы понимаем, оседает по дороге в чьих-то карманах), государственный аппарат может, успокоившись, изображать бурную активность и придумывать что-то там себе для развлечения на досуге.

Так в недрах Министерства образования вызрел ЕГЭ, и чиновники просто поломали о колено не особо-то и сопротивлявшееся учительское сообщество, чтобы их проект, не достигнувший в итоге ни одной из заявленных целей, был воплощен в жизнь. Нечто похожее происходило в ведомствах Татьяны Голиковой и Виталия Мутко: Минздравсоцразвития только под давлением таких людей, как Леонид Рошаль, чуть-чуть притормозило свои грандиозные планы по реформированию отрасли, а Минспорттуризма так подготовило сборную к последней Олимпиаде, что спортсмены до сих пор пугают этой подготовкой детей. Не на каждое министерство нашелся свой Рошаль, к сожалению...

«Большое правительство» должно стать, видимо, коллективным доктором Рошалем: останавливать ретивых министерских чиновников, дорвавшихся до бюджетов, с каждым годом становится все сложнее, бумагооборот в ведомствах достиг каких-то немыслимых размеров, так что и контролировать эту машинерию – задача, усложняющаяся год от года.

Медведев очень резко меняет систему, и нетрудно угадать, кому, кроме самих чиновников, разумеется, это не понравится. Главному смотрящему. Телевидению. Тому самому телевидению, которому при новой системе прямой связи между исполнительной властью и самой активной частью общества отводится роль ретранслятора второго ряда. То есть такой коробки, из которой вечером рассказывается зачем-то о том, что все успели прочесть в Сети еще утром. Нынешняя предвыборная кампания показывает, что пока ведущие каналы еще удерживают нишу самого примитивного развлекалова. Но аналитика, оперативная информация, множественность точек зрения, новые лица – всего этого телевидение обеспечить уже не в состоянии.

И – самое главное – за четыре года, прошедшие с выборов 2007 года, выросло поколение людей, которые никогда не придут вечером к итоговой программе, телесериалу или фильму. Все это – быстрее, интересней, лучшего качества – уже есть, а осетрина второй свежести пусть останется тем, кто позарится.

И сама концепция нового правительства, представители которого пишут с заседания в твиттер и дают через десять минут после мероприятия интервью электронным СМИ, убивает телевидение, делая его исчезновение вопросом времени. Времени проникновения широкополосного Интернета и времени доурбанизации крупных городов. Это как раз пять-шесть лет, до следующих выборов, в ходе которых, я уверен, партиям уже просто не придет в голову размещать на телевидении рекламу, потому что нельзя работать с неликвидными носителями. Вешать плакат кандидата бессмысленно на стене дома, выходящего на окраину города. Там люди не ходят, а если и ходят, то явно не те, что голосуют.

О том, что телевизионным бонзам просто нечего предложить, говорит вышедшее незадолго до заявлений президента выступление Константина Эрнста, одного из самых умных и тонко чувствующих людей, которых породила эта среда. Эрнст долго, подробно и обстоятельно рассказывает о том, как телевидение размышляет о новых ухищрениях, которые – в перспективе – могут привести к росту аудитории: мы, мол, не совсем так впариваем людям эту осетрину, надо бы, может быть, ее в синий цвет покрасить. Попутно Эрнст, обвиняя зачем-то поколение после 1980-го в синдроме дефицита внимания, буквально и прямо проговаривается о том колоссальном раздражении, которое накопила среда к зрителям.

На самом деле никакого дефицита внимания нет. Я родился после 1980 года и могу прочесть 300 страниц Хайдеггера, но действительно не могу досмотреть часовую программу Первого канала. Потому что чтение Хайдеггера облагораживает, а в телепрограмме я вижу какую-то чушь несусветную, перемежающуюся еще более омерзительной рекламой. Такой простой ответ Эрнсту в голову не приходит, и это лучше всяких слов характеризует тот позавчерашний день, в котором оказалось телевидение.

Эрнст в своей речи напоминает Семена Михайловича Буденного, который был героем Гражданской, а вот героем Великой Отечественной не стал. Не потому, что был негодным полководцем, а потому, что нельзя с тачанками против Т-34, какими бы прекрасными не были твои лошади, как бы ты за ними не ухаживал. Танк лучше. И пытаться пристроить свою блестящую, победоносную конницу у Эрнста получается плохо: они никому не нужны уже, боевые тачанки закончившейся двадцать лет назад войны.

Президент Медведев сказал именно об этом. О том, что старое оружие можно бережно хранить в музее Гражданской, а воевать придется все равно в Сети, теми средствами, которыми она располагает, теми людьми, которых она предложит, теми методами, которые она уже выработала. Нравится вам это или не нравится, кнопку «лайк» не забудьте только поставить.

Телевидение в свое время в порыве заботы о зрителе, видимо, искоренило прямые эфиры, и теперь, я уверен, будет их массово возвращать, даже не понимая, что они теперь вообще никому не нужны. Потому что это пять лет назад события не было, если его не показал хотя бы один из федеральных телеканалов. А теперь события нет, если о нем тебе не рассказал человек, добавленный тобой в друзья в социальной сети.

И то, что Медведев понимает это, – большая удача. А то, что этого не понимает Эрнст, не имеет уже вообще никакого значения.

..............